Диармайд. Зимняя сказка
Шрифт:
– А-а, я помню эту историю! О том, как женщина пришла к обреченному королю и предложила зачать от него ребенка! Она у меня в двух вариантах.
– Да, это она и есть. Неясного там, правда, много. Прежде всего – имена. Ты же знаешь – у них там не столько действие, сколько имена, кто чей сын, да все прозвания, да все земельные владения, про женщину тоже обычно говорится, чья жена или дочь. Тут же – ни звука.
– Я вспомнила. Речь шла о сиде Ниав, которая затоптала копытами коня несколько человек. Сид толковал о способности коней из зеленых холмов
– Нет, я слушала какую-то другую запись, без Ниав, – сказала Дара. – Затем – то, что было между женщиной и королем, было, согласись, наедине, после чего женщина ушла. Откуда же сид знал, что эта женщина говорила королю? Тот ведь погиб!
– У сидов в их историях вообще много неясного. Я не переспрашивала, чтобы их не рассердить, – объяснила Эмер. – Но именно эту историю мне рассказали, кажется, вполне связно. Женщина пообещала родить обреченному королю сына, чтобы после его смерти остался наследник…
– Нет! В том-то и дело, что нет! Она имела в виду совсем другое! Речь шла о перерождении! – воскликнула Дара. – Ты же знаешь, по тайному учению бессмертен каждый, только – уже в Другом Мире. Но герой может получить такую награду, как перерождение, новую жизнь в Этом Мире. Каждый может, если захочет, уйти в Другой Мир…
– Каждый из нас, – поправила крестная, и за этим «мы» разом встали поколения, передававшие друг другу корзину с золотым серпом и тайны целебных трав даже не столетиями, а уже тысячелетиями.
– Ну да, конечно, из нас. Женщина обещала королю возрождение в плоти его сына, но погоди, это еще не все! Была другая история – о подруге короля, которая не приходила к нему, не приезжала на колеснице, но являлась верхом на лошади – значит, это тоже была сида. Она подарила ему доску для игры в фидхелл и обещала взять его в свой зеленый холм и стать его женой, но он отказался.
– Тут тоже не было имен?
– Тоже не было.
– И потому ты решила, что это один и тот же король? А сида – старая Буи? Ну так успокойся – это сида Нар, а король – Кримтан Ниа Найр. Эту историю я уже отшифровала и записала.
Дара задумалась.
– Ты поймешь меня, крестная. Не так давно я оказалась в доме, который населяли, кажется, одни лишь безумные короли. Я все забыла, кроме них… Рожи были страшные! Желтые, зеленые, косые, кривые, кто язык кажет, кто скалится, кто кулак грызет… В общем, обычная ахинея, но среди них был один – в маске и в короне с большими синими камнями. Сперва я увидела эти камни…
– Это не сон? – Эмер хотела удостовериться, что с крестницей все в порядке, потому что Дара ни словом не обмолвилась про гуашь, которая и была плоской плотью безумных королей.
– Возможно, сон. Из которого ничего не сбылось, и только те синие камни… Предчувствие, предвестье, понимаешь?
– Король в маске?
– Да, король в какой-то бурой маске, может, кожаной, может, железной,
– И все друг другу противоречит.
– Не без этого…
– Стало быть, последний из хранивших верность старым богам? – Эмер задумалась, Дара меж тем встала и пошла вдоль книжных полок. Один переплет показался ей знакомым. Именно эту книгу, кстати говоря, самиздатовскую, она держала в руках, когда училась на Курсах, Эмер приносила на занятия фолиант и читала из него про ритуальные треугольные костры Самхэйна и про «ветер друидов», но живое дело было для Дары важнее заплесневевших преданий, и она только перелистала фолиант. Теперь же ей отчаянно захотелось сесть и в полной тишине погрузиться в тот мир, приобщиться к тем страстям и деяниям. Но Эмер совсем не вовремя окликнула ее – и книга осталась на полке.
– Настой стынет!
– Иду!
– Держи чашку.
Дара подошла и внезапно ощутила, что Эмер – открыта. Крестная обдумывала что-то важное, сосредоточившись настолько, что не держала защитного блока. И это было связано с именем Диармайда, но не только – мысль была отнюдь не о любви…
– Крестная, тебе никогда не казалось странным, что у нас из трех ветвей Бриг зеленеет лишь одна? – вдруг спросила Дара.
– Это не совсем так.
– Смотри сама. Первая – целительство. Курсы готовят только целителей. Карточные и прочие гадания пристегнуты именно к целительству. Вторая ветвь – тайные знания. Подлинные тайные знания! Ладно, я допускаю, что их передают после третьего посвящения!
Дара замолчала, внимательно глядя на Эмер. Она послала зов, на который могла получить только два ответа – «да» или «нет». Эмер, еще во власти тех размышлений, отзвук которых уловила Дара, еще не успев осознать необходимость лжи, ответила «нет». Стало быть, и при третьем посвящении тайные знания отсутствовали?
– Третья ветвь – поэзия. Кто и когда видел на курсах живого филида?
– На что он тебе? – удивилась Эмер. – И не передергивай – чтобы преподавать поэзию, вовсе не нужен живой филид, на это у нас есть Аэдан.
– Лучше бы Аэдан чем-нибудь другим занимался, – откровенно сказала Дара.
– То, что он преподает, – техника версификации, а не поэзия.
– Ты полагаешь, филид преподавал бы что-то иное?. Раньше они перелагали в стихи законы, чтобы лучше запоминались. Те же версификаторы! А теперь все можно записать, – сухо ответила Эмер.
– Это единственная причина?
И опять был послан зов, и опять получен ответ «нет».
Дара поняла, что каким-то образом воздвигла прозрачную, но непреодолимую стенку между собой и крестной.