Дигридское золото
Шрифт:
Подобный маршрут порыва в теле человека объясняет, почему для того, чтобы ограничить таких, как я, в магии достаточно просто прижать руки к шее. Сила как белка в колесе будет метаться по кругу и наберёт такой вес, что боль приходит сразу же. И она куда сильнее той, от которой можно спрятаться в тепле. Мне рассказывали, что кто-то так погибал от болевого удара или на всю жизнь оставался с жуткими шрамами, словно от раскалённой до бела рубахи из железных пластин.
За час, что я провела одна, у меня прошло всего несколько приступов. Потом пришла Бавва. Как большинство дигридских 4 девушек она
4
Дигрида-Саха – южная страна со столицей в г. Дигрида. Граничит с государством Сабона и вольным городом Рборием. Иногда для упрощения страну называют так же, как столицу.
– Несколько писем пришло.
Бавва поставила поднос на стол и протянула их мне. Я не стала даже смотреть от кого они. Меня намного больше интересовало совсем другое – мне не терпелось поесть.
Когда чашка опустела, я решила, что пришло время для менее приятных вещей, и взяла письма. Первое на ощупь было хрупким и ломким, как печенье в Анулейне 5 . Только вместо присыпки из сахарной пыли были маленькие буковки. Они плотно стояли на небрежно стёртых линиях разметки и тянулись вверх, отчего казались острыми и неясными на первый взгляд. Но не было ни одного завитка, что меня безмерно радовало.
5
Анулейн (Ану) – город-государство в центре континента.
Тут, в Дигриде-Саха, я возненавидела каллиграфию. Это началось сразу же, как взялась за дела в поместье. Чиновники, архивариусы или городские господа, которым хотелось от меня отвязаться, присылали мне в ответ на просьбы длинные письма с вензелями, петлями и прочим. Я всегда поражалась, как не лень людям так долго и кропотливо выводить на бумаге ответы, смысл которых сводился к простому отказу.
Из этого наблюдения выросло другое, которое звучало весьма неоднозначно, но ещё ни разу не было опровергнуто: если нет вензелей, то это важное и содержательное письмо.
Уважаемая Госпожа Радис Сфета
Вы меня не знаете, но я знакомый вашего координатора и поэтому в курсе событий. Пишу поздравить вас с успехом. Принц взойдёт на трон, и его покровительство больше не позволит вашим соседям посягать на Сен-Сфета.
Я наслышан о ситуации и о ваших поступках. В Дигрида-Саха слишком много сплетен, и я не могу быть уверен в том, что знаю хотя бы малую часть настоящего. Но уверен в одном – у вас выдающиеся мастерство, и вы заставили отступить войска соперника. Если это так, то представляю вас невероятным и интересным человеком. Надеюсь, в скором времени у нас получится встретиться.
Желаю скорейшего выздоровления.
Ламиру Осхрих
Тёплые слова незнакомца грели душу. Я надеялась, что при встрече он окажется таким же, каким представила его, читая послание: открытым и приятным собеседником.
Во втором письме не было и двух строчек. Даже если
Вернул войска в город. Приеду, обсудим новость.
Послание не вызвало у меня никакого отклика в душе или предвкушения. Видимо, я чувствовала себя слишком подавленной. Ведь до этого каждый вопрос, связанный с будущим моих владений, встречала с большим интересом.
Третье письмо я распечатывать не спешила. Мне вообще не хотелось к нему прикасаться – испытывала отвращение, которое никак не могла побороть. Казалось, что прочитать послание будет сложнее, чем встать с постели. И не потому, что там, скорее всего, будут вензеля.
Это послание от Ихира Хаелион, моего соседа. В том, что мне пришлось спасать родной город, рискуя жизнью и здоровьем, во многом его вина. Мысли об этом вгоняли в тоску и бессильную злобу.
Письмо отправилось на тумбу с графином.
– Я потом прочту, – пояснила я сдержано.
– Конечно.
Ещё раз обратила внимание на графин. А потом мне отчего-то захотелось осмотреться, что я и сделала: старые шкафы, стол в дальней части комнаты, деревянный пол и ковры. Как-то не изучала обстановку раньше – голову последний месяц занимали мысли совсем о другом. Я не хотела думать об этом доме, но, видимо, придётся.
Это родовое поместье. Старое, горевшее и восстановленное несколько раз. Никогда не считала его своим домом. Всегда получалось так, что я была тут гостем. Всё слишком чужое и непонятное, чтобы чувствовать себя в безопасности. Если бы не было Баввы, я бы наверняка предпочла жить в Сен-Сфета или даже в Дигриде.
В доме два этажа, просторные тёплые комнаты и длинные коридоры. Но старость пропитала здесь всё – от бледных кружевных занавесок до ковров в коридорах. Её мутный лик выступал в грязи на окнах и в ржавчине на трубах отопительной системы. Её голос был в мерзком скрипе лестницы и дверных петель. А запах… Он был повсюду. Эта затхлость, которую способны приглушить только длительные проветривания и уборка, въелась во все предметы. Особенно в мебель. У старости этого места был даже вкус: то, что оставалось на языке после глотка воды из домашнего колодца или скудного ужина из одной лишь репы и старых яблок.
– Знаешь, мне бы хотелось здесь прибраться. Как-то всё освежить, – сказала я, словно в пустоту.
Бавва широко улыбнулась:
– Генеральная уборка?
Я кивнула. Девушка быстро собрала пустую посуду и поспешила из комнаты. Она так торопилась, что задела плечом дверной косяк и чуть не уронила поднос, но сама этого словно и не заметила.
Генеральная уборка.
Лучше и не назвать.
Я откинулась на подушки и стала мечтать о том, как со временем в доме будет кипеть жизнь. Новая, совсем другая. Такая, какой в этих краях ещё не было. Всё изменится до неузнаваемости, и люди будут дивиться тому, как преобразилось старое поместье.
Желаю, чтобы здесь пахло сушёной ромашкой и тёплым металлом. Чтобы ножи никогда не тупились, звонко резали капусту и свежий хлеб. Чтобы в распахнутые окна без сопротивления заходил запах после дождя, и повсюду стояли толстые восковые свечи, а огонь бежал по фитилям, как ручной зверь. У книг благородный и таинственный запах, а не запах бумажной гнили. В шкафу не было бы ни одной моли и ни одной старой забытой навсегда одёжки. На стенах в потёртой раме не было бы высокомерных лиц. И чтобы слуги о живых говорили чаще, чем о мёртвых.