Дигридское золото
Шрифт:
Мысленно ругнулась – опять обратилась к секретарю неуважительно. Перебороть речевые привычки оказалось сложно и я всё ещё говорила как ремесленник из Анулейна, а не земельная госпожа. Наверное, тем, кого с детства учат таким тонкостям, даже сложно представить суть этой небольшой проблемы.
На последних метрах полностью повисла на нём. Он буквально втащил меня в комнату и легонько отстранился. Я упала в глубокое кресло, ударившись о подлокотник.
– Не думал, что ты действительно так плоха. Как ты вообще домой из города смогла вернуться?
А вот он и не думал обращаться на «вы». Секретарь относился ко мне чуть лучше, чем к прислуге. Конечно, это раздражало. Но у меня не хватало смелости, чтобы упрекнуть такого высокопоставленного человека
– Не сразу же понимаешь, что переборщил. Меня настигло только дома. Это у создателей 7 всё понятно: силы кончились – не можешь колдовать, засыпаешь на ходу. А у меня вот так, да-а. Так что вы хотели обсудить?
7
Создатель – маг, способный управлять материей, смешивая её со своей силой.
– Не считая нападения Ихира, всё сложилось просто превосходно. Принц со свитой у власти, скоро свадьба и коронация.
– К слову, мне написал об этом какой-то Ламиру. Или Ламиру. Знаете такого?
– Да, Ламиру. Один мой друг. Недавно виделись с ним.
– А ещё для меня новости есть?
Он задумался, почесал щеку с неприятным звуком и помотал головой.
– Нет. Я привёз кое-какие документы, выписки. Ты с ними сама разберёшься, я думаю. Сосед с тобой не связался?
Я достала из внутреннего кармана помятое письмо и отдала ему, а потом прокашлялась и постаралась изобразить тон Ихира.
– Это невероятное недоразумение! Я займусь наказанием виновных и обязательно сообщу, кто желал вам зла! Но заверяю вас, что не имею к данной шайке никакого отношения…
Мануиль усмехнулся и стал читать письмо, близко поднеся его к лицу.
– Врёт, как дышит.
– Врёт, – вторила я ему.
Так уж вышло, что у моей страны не было внешних врагов. Рборий 8 не воюет, а торгует. Далакраш 9 закрыт горами и соседом по сути и не является. А с Сабоной 10 никогда не было причин воевать. Разве что кучки кочевников изредка пересекают Зелёное море, получают отпор от западных господ возле старой столицы и возвращаются обратно. Самая серьёзная угроза для страны – это воинственные ивены, которые иногда приходят с востока, но едва ли их больше десятка. Корпус создателей всегда с ними разбирается быстрее, чем люди успевают испугаться. Это одна из причин, почему у него появилось такое влияние на страну. Под защитой создателей большинство господ не заботились о дружбе с соседями, предпочитая обмениваться мелкими упреками и обвинениями.
8
Рборий – город на севере от Дигриды-Саха, отделённый от неё обширными болотами.
9
Далакраш – закрытая страна за горами Дала на северо-востоке от Дигриды-Саха.
10
Сабона – огромное государство, западный сосед Дигрида-Саха. Большая часть страны – этого огромная необжитая степь Зелёное Море.
Соседи тут, в провинции Дигриды-Саха, всегда тихо грызут друг друга. Жители столицы беспокоятся только в том случае, если влияние одного господина станет слишком большим или конфликт станет слишком кровавым. Вопиющим. Немыслимым. Вызывающим. А напасть в открытую – это значит заранее признаться в преступлении. Поэтому я и не предполагала, что на земли Сфета нападут так глупо и неосмотрительно.
Несколько дней назад мы отвели наёмников из города для того, чтобы прогнать кочевников,
Дикари шли к столице, потом повернули на юг, словно в агонии прошли по границам нескольких земель и уткнулись мою деревеньку Молочные озёра, которая в лучшие годы приносила огромный доход за счёт тёплых источников. Мы с Мануилем сразу же послали туда пятьсот наёмников. Но тут Ихир напал на Сен-Сфета. Городок защищало только две сотни оставшихся наёмников и городской гарнизон. Им не хватило ни опыта, ни бойцов, чтобы удержать ворота, и враг, спустя час, попал внутрь.
Отослав весточку Мануилю, я бросилась в город. О, мне было страшно опоздать хотя бы на миг.
В тот день была самая ужасная битва в моей жизни. Палёная человеческая кожа, сгоревшая плоть, вонь. Истошные крики людей, вопли, визг раненых собак, похожий на плач брошенных детей. Это нагоняло цепенящий страх. В итоге весь мой мир сузился до тесных переулков, в которых я сидела в засаде и молилась, чтобы собаки не выдали меня раньше времени. Сузился до стен каменных домов, обступивших улицы, по которым шла, вытесняя из города нападающих. Каждую секунду боялась: а вдруг разум поддастся страху и окоченеет, перестанет шевелиться и замрёт? Казалось, что это равносильно смерти. Словно происходящие события могли поглотить и растворить меня в себе, не оставив ничего, кроме тусклого сожаления и едкой усталости, давящей на шею и плечи.
Мне хватало силы воли, чтобы выходить из большинства схваток с победой, но теряла счет времени. Под конец орда наемников почти истаяла, и я уже не заботилась ни о мастерстве, ни о сохранении здоровья. У меня почти не осталось сил.
Когда не осталось сомнений о победе, то я вышла за стену, чтобы убедиться, что всё точно закончилось. И тогда я ощутила, что кожа на руках и лице стала сухой, шелушилась. Потрескались губы, словно я целовалась с огнём. Боль в шрамах на руках кусалась в такт сердцебиению, но оказалась несравнима с той, которая настигла меня дома.
Если бы у меня сейчас была возможность избежать усмерской болезни, то я бы ей не воспользовалась. Конечно же, нет. Я выкупила достаточно жизней, чтобы гордиться собой. Там, в Сен-Сфета, в стычках, в узких переулках, я спасала жизни. Звучит очень даже красиво – спасала. Но благородный ореол этого слова несколько тускнеет, если всё-таки вспомнить, что это самое «спасение» заключалось в убийстве нападающих.
Создатель мог делать всё именно так, как это хочется слышать. Он бы возник между упавшим соратником и занесённой алебардой. Оружие отлетает от полупрозрачного купола, как от железной пластины. Все стрелы до одной, звонко чиркнув, валятся на землю, не долетев ни до одной цели. И даже огонь пожара отступил бы. А маг-повелитель совершенной защиты навсегда бы запомнился спасённому. В честь него он мог назвать одного или даже двух детей, а потом до конца жизни рассказывал бы внукам приукрашенные истории.
М-да. Усмерка Радис Сфета запомнится тем, кого она спасла, совсем иначе. Я предпочитала не представлять, о чём думали те, кто видел меня в тот день. Вместо этого в моей голове, как птицы в клетке, бились мысли одна за одной:
– Ихир, стоил ли клочок земли твоих усилий?
– А человеческих жизней стоил?
– Разве ты настолько глуп, чтобы настолько неаккуратно действовать?
Если честно, важным для меня был только последний вопрос. В письме я не увидела на него ответа, но чувствовала, что он отрицательный. Семейство Хаелион дорожило шатким миром по ряду причин, о которых мне никогда не рассказывали в подробностях. Нападение с самого начала показалось мне каким-то необдуманным, ненадёжным и поспешным. Сложно представить, как Ихир планировал захват города, зная, что я не пожалею усмерских сил для ответного удара и что будет, если в столице это кому-то не понравится. Это даже звучит нелепо!