Дикарь
Шрифт:
Ей не раз приходилось выдерживать бури, она справится и сейчас. Если потребуется работать белошвейкой где-нибудь в Спитлфилдзе, то так тому и быть. Если придется стать кормилицей ребенка какой-нибудь богатой женщины, то она и это может. У нее есть голова на плечах и две проворные руки, и она будет делать все, что понадобится, лишь бы обеспечить им средства к существованию.
Джульет уголком глаза заметила, что Гарет, порывшись в сундучке, достал чистую простынку. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.
На его лице появилась робкая
Джульет проигнорировала эту попытку и все внимание направила на Шарлотту. Вытащив из-под малышки мокрую и грязную пеленку, она бросила ее в ночной горшок, чтобы потом постирать. Малышка одарила ее лучезарной улыбкой. Джульет вдруг охватило чувство вины. И стыда. Ведь, выйдя замуж за непутевого брата Чарльза, она предала не только Чарльза, но и их бедняжку дочь.
Бедную малышку, которой следовало сменить пеленки уже несколько часов назад.
На глазах у Джульет выступили злые слезы. Щеки горели от подавляемого гнева, движения стали резкими. Сердито водворив на место упавшую на лицо прядь волос, она бросилась к умывальнику.
И столкнулась с мужем, который направлялся к ней с влажной тряпочкой в одной руке и тазом, наполовину наполненным водой. При столкновении немного воды выплеснулось на ковер, а также на его жилет. Но Гарет не обратил на это внимания. Он протянул ей влажную тряпку, словно трубку мира:
— Держи.
— Это еще зачем?
— Девочку нужно помыть, не так ли?
— Откуда тебе знать, что нужно ребенку?
— Перестань, Джульет. Не такой уж я болван.
— Сомневаюсь, — презрительно пробормотала она.
Он смущенно улыбнулся, вызвав у Джульет еще большее раздражение. Не хотела она никакого перемирия с ним, а желала высказать начистоту все, что она думает о нем, о его бесшабашном мотовстве, о безалаберном отношении к серьезным вопросам. Господи, ну почему она не вышла замуж за кого-нибудь вроде Чарльза — человека практичного, знающего и зрелого?
— Что тебя не устраивает, Джульет?
— Все! — в ярости выпалила она. Смочив в тазу тряпочку, она принялась мыть Шарлотту. — Пожалуй, Перри был прав. Нам следовало сразу вернуться к твоему брату герцогу.
— Не надо слушать Перри.
— Почему это? Он соображает значительно лучше, чем ты и все остальные, вместе взятые. Не прошло и дня, как мы поженились, а уже стало ясно, что ты не готов к новой роли. Ты и понятия не имеешь, что делать с женой и ребенком. Ты не представляешь, где и на какие средства мы будем жить. Ты не подумал ни о чем. Однако ты помчался за нами — благородный спаситель, которому не терпелось совершить подвиг. Ты всегда действуешь, не задумываясь о последствиях? Ведь так?
Он некоторое время молчал, ошеломленный яростью ее атаки. Потом сдержанно заметил:
— Дорогая моя, не забудь, что именно этот отрицательный тип недавно спас твою жизнь, а также жизни других пассажиров дилижанса.
— Так и было, но это не даст нам крышу над головой и
— Не преувеличивай. Такого никогда не случится.
— Почему ты так уверен?
— Джульет, мой брат — герцог Блэкхитский. Моя семья — одна из старейших и самых богатых в Англии. Уверяю тебя, нам не придется голодать.
— Как ты собираешься зарабатывать на жизнь? Не боишься испачкать свои нежные белые ручки и нажить мозоли?
— Джульет, перестань! Ты испытываешь мое терпение.
— Какая польза от того, что у тебя есть богатый и могущественный брат, если ты не собираешься обращаться к нему за помощью? Это не игра! Это наша жизнь. Я молодая мать с ребенком на руках и должна знать, как ты намерен содержать нас!
— Пока не знаю. Но я что-нибудь придумаю. Прошу тебя, Джульет, верь мне хоть немного.
— Я пытаюсь, но… о Господи, это самый тяжелый день в моей жизни, и чем дальше, тем хуже становится. — В глазах ее стояли слезы, нижняя губа дрожала.
Он быстро подошел к ней, желая успокоить.
— Оставь меня в покое!
— Я не могу видеть твои страдания.
— В таком случае уходи. Прошу тебя…
Он подошел к ней ближе.
— Все так плохо?
— Да.
— Хуже, чем было в тот день, когда ты покинула Бостон, чтобы приехать сюда?
Она отмахнулась от него и отвернулась, чтобы он не заметил злых слез.
— Хуже, чем в тот день, когда на дилижанс напали разбойники?
Она глубоко вздохнула и закусила дрожащую нижнюю губу.
— Хуже, чем в тот день, когда погиб Чарльз? — тихо спросил он.
Она едва подавила рыдание.
— Ничего не может быть хуже, чем тот день, когда погиб Чарльз, — прошептала она, встретившись с его сочувственным взглядом, и немного отошла от него. — Ничего!
Он молча подошел к ней сзади, близко-близко. Она почувствовала, как он нежно прикоснулся рукой к ее щеке и заложил за ухо выбившуюся прядку волос.
— В таком случае можно считать, что это не самый худший день в твоей жизни, — мягко сказал он.
Ей очень хотелось откинуться назад на его сильную, мускулистую грудь и выплакаться. Но нет, она этого не сделает. Разве может он разделить с ней ее боль, страх и тревогу? Она чуть было не рассмеялась вслух горьким смехом. Он, который не способен даже сообразить, куда поселить их, что с ними делать и на какие средства содержать?
Джульет рывком отстранилась от него и, взяв дочь на руки, крепко прижала ее к себе.