Дикая принцесса
Шрифт:
– Щенок пытался ограбить господина, и, должно быть, это показалось его светлости забавным. Вот увидишь, через неделю ты снова окажешься на улице, – пообещал Эвретто.
Кухарка с сожалением кивнула.
– Хозяин очень непостоянен. Сегодня он приближает одних, завтра – других. Наслаждайся тем, что имеешь сейчас, мальчик. Хочешь еще булочку?
Ри упрямо мотнул головой.
– Вы не правы, – повторил он. – Вы просто его не понимаете.
–
Ри недобро посмотрел на него, но ничего не сказал. Кухарка снова вздохнула и, вытерев руки полотенцем, опустилась на стул.
– Садись, мальчик, и послушай, что я тебе скажу. Меня зовут Налана, и я работаю в семье Гергосов уже тридцать лет.
Ри не хотел ничего слушать, он мечтал поскорее уйти наверх и найти хозяина. Почему дану еще не позвал его? И что толку разговаривать с этими людьми, если они даже после тридцати лет не поняли, кто такой дану Гергос? Они считали его злодеем! Вот глупость!
– Я пришла, чтобы устроиться на кухню в поместье Гергосов в Анкъере, когда нынешнему хозяину было всего семь лет. Он был вторым сыном, младшим, нелюбимым. Я не умаляю вины старого хозяина, он часто был несправедлив к мальчику, но и тот уже тогда отличался тяжелым характером. Он любил делать все назло указаниям отца и находил смешными и забавными довольно странные вещи. Однажды он забрался на чердак, в самый дальний угол, и не выходил, сколько бы его ни звали. Его матушка выплакала себе все глаза, слуги сбились с ног, разыскивая господина Окъеллу, а он до самого вечера сидел на чердаке и наблюдал, не выходя, даже чтобы поесть. Он спустился лишь поздним вечером, когда совсем стемнело. Сказал, что не слышал, чтобы его звали.
Кухарка всплеснула руками, но Ри рассказ не впечатлил.
– А его звали? – спросил он.
– Конечно! И матушка, и слуги, даже я, признаюсь, окликнула несколько раз, надеясь, что если сумею его разыскать, то хозяин подарит мне несколько марок на новое платье.
– А сам дану Гергос, я имею в виду, отец нашего дану, он звал?
Налана недовольно глянула на Ри.
– Ну конечно! Он очень волновался.
Ри вздохнул. Ковыль тоже злился, когда ему задавали неудобные вопросы.
– Но это еще что, вот когда господин Окъеллу вырос, он провернул шутку похуже.
Молчаливый лакей кивнул, будто вспоминая. Даже Эвретто неодобрительно качнул головой. А Ри еще сильнее захотелось уйти.
– Когда господину Окъеллу исполнилось семнадцать, хозяин решил его женить. Девушка жила неподалеку. Благородная семья, приличное состояние, да и на вид очень ничего. Я сама ее только один раз видела, да и то через вуаль, но мне она показалась очень хорошенькой. Тихая, воспитанная. Чего не жениться?
– Дану отказался?
– Если бы! – почуяв интерес
– Должно быть, дану с ума сходил от скуки.
– Ну тебя! – недовольно цыкнула кухарка. – Да он в ней души не чаял. С ума сходил от скуки – эвон чего выдумал! Сиди уж и молчи, раз ничего умного сказать не можешь.
Ри промолчал.
– И что же? – спросил второй лакей.
– А то, что дело к свадьбе, уже и Дочь Эйры пригласили, чтобы брак освятила, и служителя Керпо позвали для благословений, все собрались – а погода тогда стояла прекрасная, разве что жарко чуть-чуть, молоко от жары едва не скисло все, уже думали в город кого посылать... Да лучше бы и скисло, чем так, как вышло. Все собрались, ждут, а господина Окъеллу нет. Послали слуг – нет, говорят, господина в его комнате. И одежды его нет. Пропал.
– На чердаке смотрели? – не удержался Ри.
Кухарка смерила его грозным взглядом.
– Ход на чердак еще после того раза заколотили, – мстительно ответила она. – Сбежал твой драгоценный дану Гергос. Оставил гостей, невесту, отца с матерью – и сбежал, Тавох лишь знает куда. Но, думается мне, сюда, в Тобрагону. Кажется, поминал как-то, что двадцать лет назад уже бывал в Каргабане. И что ты на это скажешь?
Ри пожал плечами.
– Наверное, у него были причины.
– Причины! Ветер в голове, а не причины у него. И ни сочувствия, ни человеческого тепла, ни любви. Пожалел бы хоть несчастную девушку или родителей. Вот уж кто исстрадался!
– И что с ней стало?
– С кем?
– С невестой.
– Вернулась домой. И так и не вышла ни за кого замуж.
– А дану?
– Что дану?
– Он потом женился?
– Нет! Так и остался холостым: ни жены, ни наследников. Хотя, видит Керпо, женщины на него так и вешались.
– А вы откуда знаете? Вы с ним ездили?
Кухарка аж подпрыгнула на месте от возмущения.
– Да с ним разве что Тавох ездил, да и то лишь тогда, когда не брезговал. Когда хозяин-то старый умер в прошлом году, господин Окъеллу вернулся и стал всем заправлять. И видно по нему было все: и как он на женщин смотрел, и как с людьми обращался. И смеялся все так же неприятно.