Дикая принцесса
Шрифт:
– Непонятно.
– Что?
– Ничего, ничего. Вам показалось.
Чтобы спрятаться от злых глаз кухарки, Ри сделал вид, будто пьет молоко, хотя чашка уже давно опустела. Эти люди действительно не понимали Гергоса, и все непонятное было им неприятно.
– Ну, вот я и говорю, – снова заворчала Налана, – что не успокоится он никак. И нескольких месяцев не прошло с его возвращения, как снова собрался уезжать – сюда вот. Половину слуг забрал, оставив поместье полупустым, здесь дом
Ри, порядком уставший от всей этой показушной жалости, отодвинул кружку. Только он встал, в глубине дома зазвонил колокольчик. Молчаливый лакей тут же засеменил трусцой из кухни, Эвретто замер, прислушиваясь. Кухарка в последний раз вздохнула и снова взялась за дело. Ри застыл на пороге.
***
У Окъеллу Гергоса болела голова. Он отказался от завтрака и, несмотря на поздний час, не торопился вставать с постели. События прошлой ночи вспоминались урывками – особенно то, что произошло уже после возвращения от Албэни. Гергос помнил, как вернулся в спальню и как Эвретто помог ему раздеться, потом он приказал камердинеру принести крепленого вина... дальше все терялось, как в тумане.
Должно быть, он напился, как не напивался уже очень давно. Слишком давно – воспоминания притупились, а может, сказывался возраст, и то, что сходило с рук в двадцать лет, уже не было таким приятным в тридцать семь. И теперь, лежа под тонким одеялом и рассматривая резной потолок, Окъеллу Гергос клялся, что никогда больше не притронется к вину. И даже сидр станет обходить стороной.
Так что же он натворил? Смутно помнилось, что он говорил с кем-то, с женщиной... с Эйръяртой, богиней судьбы? Да, кажется, именно с ней он спорил полночи и ей же давал какие-то обещания, когда за окном забрезжил рассвет. Вот только в чем клялся? Обнаружив, что чашка, стоящая рядом с кроватью, опустела, Гергос нетерпеливо задергал сонетку.
– Принеси еще воды, – приказал он вошедшему лакею.
– Да, господин.
Стоит ли вспоминать? Вроде из комнаты он не выходил, значит, о причудах его воображения никто больше не знает. Это немного обнадеживало. Если бы еще не так болела голова! Кажется, на день были какие-то планы. Но какие? Когда лакей вернулся с новой чашкой, Гергос снова разлепил пересохшие губы:
– Почта пришла? Принеси.
Вместо лакея, с бронзовым блюдечком, на котором лежало несколько карточек и конвертов, вошел Ри. И тут Гергос вспомнил, о чем говорил с богиней и в чем клялся. Также стала понятна и причина, по которой он отправил Эвретто за вином. Ри. Подарок самого Тавоха, не иначе.
Гергос прикрыл глаза и поманил мальчика к себе.
– Вы уже завтракали, дитя мое?
Ри чуть поморщился.
– Да, дану.
– Вы что-то хотите мне сказать?
– Нет,
Гергос жестом приказал ему сесть рядом.
– Я полагаю, вы умеете читать? Взгляните, кто уже успел осчастливить меня своей корреспонденцией.
Ри охотно взялся за письма.
– Толстый конверт от некой Л. Дакару, тонкий, – Ри поднял письмо и посмотрел его на просвет, – лишь наполовину исписанный листок от его сиятельства Албэни, карточки от господина Прейро, Салавэ и... его светлости Коварэна.
Гергос на него не смотрел, он запрокинул голову и неотрывно наблюдал за узором на потолке.
– Прочти, чего хочет его светлость Коварэн.
Зашуршала бумага, Ри перевернул карточку.
– Он извещает вашу светлость, что имел честь заходить к вам этим утром и надеется встретить вас сегодня в клубе.
– А остальные?
– Господин Прейро приглашает вас на ужин, а господин Салавэ надеется, что вы присоединитесь к пикнику, который состоится завтра в полдень.
Гергос закрыл глаза и удобнее устроился на постели.
– Открой письмо от госпожи Дакару и прочти.
Снова шелест, потом молчание.
– Ри?
– Я... я не могу, дану.
– Почему? Разве у нее плохой почерк?
– Нет, дану, просто... – Ри вздохнул. – Письмо начинается так: «Мой дорогой Онсо, вот уже три дня прошло с нашей последней ночи, а мне до сих пор кажется, что я ощущаю на губах...» Пожалуйста, дану, я не могу.
– Переверни страницу, прочитай в самом конце, чего она хочет.
– Здесь три страницы, дану.
– Тогда переверни их все.
– Ммм... она приглашает вас в свое загородное поместье Уланду.
Гергос промолчал. Ри, судя по звукам, сложил письмо и убрал его обратно в конверт. Несколько минут в комнате было очень тихо. Потом Ри не выдержал.
– Дану? Вы спите?
– Нет.
– Вы не хотите узнать, о чем пишет его сиятельство?
– Я и так знаю. Он обнаружил в своем кармане расписку и прислал новую – свежую и не помятую. Порядочные люди такие предсказуемые! Прикажите, пусть кто-нибудь отправит ее обратно. Не вскрывая конверта.
– Сейчас, дану!
Мальчишка чуть ли не бегом выскочил из комнаты. И Гергос остался наедине с непростым выбором. Встреча с Коварэном? Пикник? Или истосковавшаяся Линая Дакару? Казалось бы, Эйръярта еще прошлым вечером выразилась достаточно ясно, но Окъеллу Гергос никогда не доверял богам. И особенно – богиням.
Вернувшийся Ри снова уселся на кровать рядом с ним.
– Что ты думаешь?
– О чем, дану?