Дикая утка

Ибсен Генрик

Г р е г е р с. Бедный старый лейтенант! Да, ему таки пришлось посбавить цену со своих старых юношеских идеалов!

Р е л л и н г. Пока не забыл, господин Верле младший: не прибегайте вы к иностранному слову - идеалы. У нас есть хорошее родное слово: ложь.

Г р е г е р с. По-вашему, эти два понятия однородны?

Р е л л и н г. Да, почти - как тиф и гнилая горячка.

Г р е г е р с. Доктор Реллинг, я не сдамся, пока не вырву Ялмара из ваших когтей!

Р е л л и нг. Тем хуже будет для него. Отнимите

у среднего человека житейскую ложь, вы отнимете у него и счастье. (К Хедвиг, которая выходит из гостиной.) Ну, маленькая утиная мамаша, теперь я спущусь вниз поглядеть, все ли еще папаша изволит возлежать и ломать себе голову над замечательным изобретением. (Уходит.)

(*725) Г р е г е р с (подходит к Хедвиг). Я вижу по вашему лицу, что дело еще не сделано.

Х е д в и г. Какое? Ах, насчет дикой утки? Нет.

Г р е г е р с. Видно, духа не хватило, когда дошло до дела.

Х е д в и г. Нет, вовсе не то. Когда я проснулась сегодня утром и вспомнила, о чем мы говорили вчера, мне показалось это так странно.

Г р е г е р с. Странно?

Х е д в и г. Да... я сама не знаю. Вчера вечером мне казалось, что это будет так чудесно. А сегодня, когда я проснулась и вспомнила, мне показалось, что в этом нет ничего такого.

Г р е г е р с. Ну еще бы! Недаром вы выросли в такой обстановке. И в вас уже многое заглохло.

Х е д в и г. Ну, это мне все равно. Только бы папа вернулся...

Г р е г е р с. Ах, если бы у вас открылись глаза на то, что придает истинную цену жизни! Если бы в вас был настоящий, здоровый и мужественный, готовый на жертвы дух, вы бы увидали, каким он вернулся бы к вам. Но я еще не теряю веры в вас, Хедвиг. (Уходит.)

Хедвиг бродит по комнате, затем направляется к кухонным дверям. В это время раздается стук в двери чердака. Хедвиг идет и чуть-чуть отодвигает дверь. Старик Экдал выходит, и Хедвиг снова задвигает дверь.

Э к д а л. Гм... мало удовольствия от такого утреннего обхода в одиночку.

Х е д в и г. Тебе не захотелось поохотиться сегодня, дедушка?

Э к д а л. Не такая погода сегодня. Темень, в двух шагах ничего не видно.

Х е д в и г. А тебе никогда не хочется пострелять что-нибудь, кроме кроликов?

Э к д а л. А чем плохи кролики? А?

Х е д в и г. Нет, а, например, дикую утку?..

Э к д а л. Хо-хо! Боится, как бы я не застрелил ее дикую утку! Никогда в жизни, слышишь? Никогда!

Х е д в и г. Да ты, пожалуй, и не сумел бы. Их, говорят, трудно стрелять, этих диких уток.

(*726) Э к д а л. Не сумел бы? Как бы не так!

X е д в и г. Но как же бы ты стал стрелять, дедушка? Не в мою дикую утку, а в других?

Э к д а л. Надо в грудь целить, понимаешь? И против пера, а не по перу понимаешь?

X е д в и г. Тогда наповал, дедушка?

Э к д а л. Ну да, наповал, если умеешь стрелять. Гм... Теперь, пожалуй, пора мне и приодеться. Гм...

Понимаешь, гм... (Уходит к себе.)

Хедвиг выжидает немного, косится на дверь гостиной, подходит к полкам, привстает на цыпочки, достает с верхней полки пистолет и рассматривает его. Г и н а выходит из гостиной с метелкой и тряпкой.

Хедвиг быстро и незаметно кладет пистолет на одну из полок.

Г и н а. Не ройся в папиных вещах, Хедвиг.

Х е д в и г (отходя от полок). Я только прибрать хотела.

Г и н а. Ступай лучше в кухню и погляди, чтобы кофей не простыл. Хочу захватить с собой на подносе, когда опущусь вниз.

Хедвиг уходит в кухню. Гина начинает подметать пол и прибирать комнату. Несколько минут спустя входная дверь медленно отворяется, и из нее выглядывает Ялмар Экдал. На нем пальто внакидку, но нет шляпы; он неумыт, непричесан, глаза заспанные, тусклые.

Г и н а (застывает с метелкой в руке, глядя на мужа). Ах, Экдал... ты все-таки пришел?

Я л м а р (входит и отвечает глухим голосом). Пришел... чтобы тотчас исчезнуть.

Г и н а. Ну да, да, понятно. Но, господи Иисусе, на кого ты похож?

Я л м а р. На кого похож?

Г и н а. И твое хорошее зимнее пальто! Досталось же ему!

Х е д в и г (в дверях кухни). Мама, не надо ли... (Увидев Ялмара, вскрикивает от радости и бежит к нему.) Папа! Папа!

Я л м а р (отворачивается и машет рукой). Прочь, прочь! (Гине.) Убери ее прочь от меня, говорят тебе!

Г и н а (вполголоса Хедвиг). Поди в гостиную, Хедвиг.

X е д в и г тихо уходит.

(*727) Я л м а р (суетливо выдвигая ящик стола). Мне нужно взять с собой книги. Где мои книги?

Г и н а. Какие?

Я л м а р. Мои научные сочинения, разумеется... технические журналы, которые нужны для моей работы над изобретением.

Г и н а (ищет на полках). Эти, что ли, без переплетов?

Я л м а р. Ну да, конечно.

Г и н а (кладет на стол кипу журнальных выпусков). Не велеть ли Хедвиг разрезать тебе листы?

Я л м а р. Незачем мне их разрезывать.

Короткая пауза.

Г и н а. Значит, стоишь на том, чтобы переехать от нас, Экдал?

Я л м а р (перебирая книги). Мне кажется, это само cобой разумеется...

Г и н а. Да, да.

Я л м а р (вспылив). Не могу же я оставаться тут, где мне ежеминутно будут вонзать нож в сердце!

Г и н а. Бог тебе судья, что ты можешь думать обо мне так гадко.

Я л м а р. Докажи!

Г и н а. Скорее ты докажи.

Я л м а р. После такого прошлого, как у тебя? Нет, есть известные требования... я готов назвать их идеальными требованиями...

Г и н а. А дедушка? Что с ним будет, с беднягой?

Я л м а р. Я знаю свой долг. Беспомощный старец переедет со мной. Я отправлюсь в город, распоряжусь... Гм... (Жмется.) Никто не находил моей шляпы на лестнице?