Дикая. Дочь каганата
Шрифт:
— Доброе утро, дорого супруг, — девушка мило улыбнулась и поправила влажные волосы.
— У тебя, видимо, очень доброе, — он старался не смотреть на жену в тонком платье, с распущенными мокрыми волосами, босую… и в таком виде она предстала перед всей той толпой, что покинул только что её покои?
Быстро подойдя к кровати жены, он взял с тумбочки розу и, смяв, прицельно кинул в окно.
— Цветочек ведь ни в чём не виноват, — наигранно печально вздохнула Хадаан, наблюдая за реакцией мужа. Он тоже вздохнул. Тяжело, шумно, даже с какими-то вибрациями, закрыв
Он прекрасно понимал, что инцидент кем-то подстроен, что Лиам как-то пробрался в покои его жены (за что будет наказан, это Амадей себе пообещал), что девушка не виновата… Но как представит этого молокососа с бойхайкой… И ведь винит её, сам не знает за что, но винит.
— Я сама разберусь с этим…
— Нет! — рыкнул мужчина.
— Хорошо, — неожиданно согласилась принцесса. — Только пообещайте, что с парнем всё в порядке будет. Хотя, нет, я сама прослежу за этим. И не возражай!
— Не слишком ли ты переживаешь? Или между вами действительно что-то есть? — прошипел он.
— Вы же знаете его? Лиам, верно? Он забрался через окно! При этом он не служит в армии, не находится ни в чьей свите… Надо переманить его на свою сторону!
— Не думаю, что тобой движет именно это.
— Знаете что! — девушка сжала кулаки. — Мне глубоко всё равно, что вы там думаете! Хотя нет! Мне неприятно! Неприятно, понятно? Хватит с больной головы на здоровую переносить, ваше высочество!
— Не повышай на меня голос!
— Это вы не повышайте!
— Что же тебе неприятно?
— Что вы обвиняете меня в таком… таком… — она даже слов найти не смогла. — Я клялась быть вам верной, помните? Перед богом клялась, и от клятвы своей не отступлюсь, как бы не сложились наши жизни. Если не верите мне – это ваши проблемы, но хоть раз отбросьте свои предубеждения и посмотрите на всё здраво!
— Поучать меня вздумала?
— Да! И буду поучать, если вы, дорогой супруг, не понимаете очевидных вещей!
— А ты, видно, всё понимаешь. О, мудрейшая! Не хочу с тобой спорить! Я ушёл!
Ругнувшись, Амадей вышел, громко хлопнув дверью, а Хадаан поморщилась — за всем этим спором они так и не договорились насчёт Лиама.
Заглянула взволнованная Диана, она с непониманием посмотрела на свою госпожу, а так только махнула рукой и села у туалетного столика.
— Приведи мои волосы в порядок,будь добра. И сегодня я буду в привычной мне одежде, достань что-то из бойхайского брючного комплекта, надоели эти платья и мужчины, изучающие мои открытые плечи.
— Как скажете, госпожа, — тяжело вздохнула служанка и принялась расчёсывать начинающие виться волосы принцессы.
Уверенной походкой Хадаан шла прямо в пыточные дворца. Дворцовая стража удивлённо провожала их компанию взглядом, но останавливать не смела, только на входе непосредственно на камерные территории кто-то попытался перекрыть ей путь, но бойхайке было не до объяснений:
— Прочь. Это приказ.
— Ваше высочество, это темницы, вы не можете…
— Что я не могу? — прищурившись, она посмотрела
— Конечно можно, ваше высочество, но…
— В сторону, солдат. И в будущем не стоит указывать мне.
— Я не… — Хадаан оттолкнула мужчину от прохода и схватилась за ручку тяжёлой металлической двери. Под удивленными взглядами имперцев, она без видимого труда открыла её и шагнула в холодный сырой коридор.
— В какой сейчас его высочество?
— Третья второго коридора…
— Спасибо, — она почти мило улыбнулась и направилась в указанное место.
Дверь камеры она тоже открыла самостоятельно, охранявшие её стражники даже сказать ничего не успели. Открывшаяся картина была хоть и привычной, но от того не менее неприятной: бессознательный Лиам с разбитым лицом и откинутой головой привязан к стулу, около него стражник с ведром воды, принц сидит в кресле (и кто затащил его в пыточные?) у стены, похрустывая пальцами, рядом ещё два стражника и Клин, ведущий протокол допроса, ещё стол с разными интересными «приборами», пока, к счастью, не использованными.
— Всем выйти! — приказала Хадаан, но никто не пошевелился. — Я сказала — всем выйти! Стражники глянули на принца, тот — на девушку. — Что же, я не сомневалась, что вы не послушаете. Тогда предупреждаю — посмеете только распускать сплетни о чём-либо произошедшем, и, несмотря на дружеские отношения, вас отловят, тогда на этом стуле будете сидеть уже вы… Дорогой супруг, — она с улыбкой повернулась к мужу, — как это понимать?
— Это мой вопрос, Хадаан. Что ты здесь делаешь?
— Я же сказала, что буду следить за процессом.
— И ладно, но что ты делаешь в пыточных? Тебе нельзя здесь быть.
— Почему же? Потому что я — чужачка? Дикарка? Недостойная?
— Нет, — он тяжело вздохнул, посмотрев на девушку как на самое несмышлёное создание в мире, — потому что ты — девушка, и я бы не хотел, что бы ты видела… всё это.
Хо-каана удивлённо замерла. Никто и никогда ещё не заботился о ней подобным образом. Не хочет, чтобы она видела пытки? Отец привёл её на первый допрос в семь лет, и его вовсе не волновало, что она ребёнок, тем более — что она девочка. Злость как-то поутихла, но не ушла окончательно. Покачав головой, с улыбкой, она посмотрела на Сафмета, который тоже был удивлён. Хо-каана в первую очередь была правительницей, главной, только потом девушкой, защищать её от кровавых зрелищ никто и никогда не стремился, скорее даже показывая ей слишком многое.
— Амадей, — кажется, девушка впервые назвала мужа по имени, — поверьте мне, в увиденном для меня нет ничего нового.
— И всё же…
— Не стоит беспокоиться на этот счёт, — она подошла к привязанному Лиаму и заботливо стёрла кровь с его глаз. Она сама знает, как это неприятно, когда глаза слипаются от запёкшейся на них крови. — Я просила не быть с ним слишком суровым.
— Да это только начало!..
— Я попросила, Амадей. И ладно, что вы не пускаете моих людей почти никуда, я понимаю, к нам пока нет доверия, но выполнить такую маленькую просьбу…