Дикая. Дочь каганата
Шрифт:
Фрисская Империя, Раванна
Покои её высочества Хадаан
Как бы не отрицала бойхайка своего влечения и ожидания ночи, она, незаметно даже для себя, очень к ней готовилась. Ушла в кальдариум, где искупалась в горячей воде, позволила служанкам размять напряжённые мышцы и втереть в кожу масла, расчесать волосы, превратив их в податливый шёлк. На общий ужин сегодня никого не звали, видимо, все были заняты своими делами, потому Хадаан
Амадей пришёл не с главного входа. Дверь, соединяющая их с женой покои тихо скрипнула, и принц пришёл к выводу, что её обязательно должны привезти в порядок. Не дело — вдруг скрип разбудит Хадаан, когда он решит заглянуть к ней, спящей. Или, может, вообще, ну эту дверь? А можно забрать строптивую бойхайку к себе, поселив в своих покоях… Эта мысль даже не показалась принцу кощунственной, он, очень трепетно относящийся к своему личному пространству, вдруг захотел впустить в него женщину, которая не далее, чем неделю назад, раздражала его до зубовного скрежета!
Впрочем, и сейчас она раздражала его не меньше, может, и больше. Но это раздражение было каким-то другим, не злым, даже привычным. Раздражение, заставляющее его огрызаться с ней и получать от этих мелких ссор несравнимое удовольствие.
— Дорогая супруга, — он улыбнулся в ответ на её удивлённый взгляд. Она не ожидала, что эта странная дверь будет ещё раз использована. — Я пришёл проверить, чему ещё мог научить тебя мой старший брат, — несмотря на шутливый тон, слова прозвучали с укором, и Хадаан тяжело вздохнула, на секунду закатив глаза.
— Помните, вы сегодня советовали мне приобщиться к прекрасному? Я взяла одну пьесу из вашей личной библиотеки и как раз дошла до невероятной по своей живости сцены. С вашего позволения, я озвучу её, но не буду говорить, кому принадлежат слова, это слишком муторно, вы сами сможете понять по контексту.
Фыркнув, Амадей села на кровать напротив Хадаан, оперевшись об один из столбиков, и приготовился внимать.
Девушка прокашлялась и с выражением начала:
— Ах, стыдно мне!
Что с совестью твоей случилось?
Али в другого ты влюбилась?
— О чём вы, господин?
Я, право, вас не понимаю,
Всего лишь день прошёл один,
И снова вот меня ругают...
— Так есть за что!
Ты, как голубка молодая,
Воркуешь, перья распустив,
А я один всё тут страдаю,
Всю гордость принца
— Воркую? Право слово!
Что за вздор!
Я просто вышла подышать во двор.
Там было пусто, ни души...
— А как же брат мой?
— Что ваш брат? Он подошёл лишь
Поприветствовать меня.
Вы думали, я с ним...
Принцесса в ужасе прикрыла рот ладонью, принц хмуро оглянулся и отбросил шпагу прочь. Он резко развернулся.
— А я не прав?
— Конечно нет! Он ведь ваш брат и мне брат тоже!
— На это как-то не похоже! Он поглощен тобой, лелеет чувства, а ты лишь позволяешь...
— Вздор! Вы говорите глупо, пусто!
— Потом поговорим. Я слишком зол.
Принц, каблуком ударив в пол, вновь развернулся и ушёл.
— Вам ничего это не напоминает? — Хадаан прикусила губу, скрывая улыбку.
— Не понимаю, о чём ты! Но если даже сделаю вид, что понимаю… Что же, после окажется, что брат героя действительно влюблён в его жену, как и она в него, и он даже сумеет склонить её к измене, но в конце его отравят, и он умрёт. Принцессу же отправят в монастырь, где она также погибнет, в лихорадке. Принц так и не сможет жениться второй раз, до конца жизни виня себя в смерти жены и брата, так закончится их род.
— Спасибо, что рассказали мне весь сюжет, я как раз ещё не успела дочитать, — девушка закрыла книгу и кинула на тумбочку. — Впрочем, теперь и не нужно.
— Я советовал тебе приобщиться к прекрасному не для сюжета, а для того, чтобы ты изучила слог и стиль повествования. Ты часто груба, хоть и маскируешься за изяществом и вежливостью, но меня не проведешь. Женщина не должна быть такой прямолинейной...
— А какой же должна? — хмыкнула Хадаан, закинув голову.
— Сложный вопрос, — Амадей наблюдал за тем, как его жена разглядывает основание балдахина, о чём-то задумавшись. Красивая. Всё же действительно красивая.
— Тогда не утверждайте о том, какой должна быть женщина, — она резко опустила на него взгляд, застав врасплох. Делать вид, что он не подглядывал за ней, не было смысла, потому Амадей, невозмутимо скинув сапоги, одним рывком сел рядом.
— А ты знаешь, какой должна быть женщина?
— Конечно нет, — она замерла, уставившись вперёд. Амадей сидел очень близко, они даже соприкасались руками, и Хадаан уже двести раз успела проклясть себя за то, что так самоуверенно переоделась в сорочку.