Дикие сердцем

Гиффорд Барри

Сейлор свернул налево, на Лафитт-роуд, и поехал к освещенной огнями бензозаправке «Ред Девил».

— Может, здесь знают, — предположил он.

К ним подошел тощий прыщавый парень лет восемнадцати в грязном желтом комбинезоне и мятой черной бейсболке с красной буквой «Н».

— Заправимся? — спросил он.

— Нет, у нас пока есть, — покачал головой Сейлор. — Мы хотели бы найти местечко с музыкой, где можно еще и перекусить. Есть что-нибудь на примете?

— «Хлебные зерна», — ответил служитель. — У них кантри играют. Но там не кормят, только закуска в

баре.

Лула перегнулась через Сейлора:

— А рок-н-ролл где-нибудь играют?

— Есть тут одно заведение с буги, где-то с милю по прямой отсюда. Только там в основном черные тусуются.

— А как называется? — спросил Сейлор.

— Клуб «Занзибар».

— В миле отсюда прямо, говоришь?

— Примерно. На пересечении Лафитт с шоссе Гальвес. Восемьдесят шестая дорога.

— Спасибо, — поблагодарил Сейлор.

Клуб «Занзибар» располагался в белом деревянном здании на левой стороне дороги. Гирлянды разноцветных фонариков свисали над входом. Сейлор припарковал машину через дорогу от клуба и заглушил мотор.

— Ты готова? — спросил он.

— Сейчас мы это выясним, — ответила Лула.

Когда они вошли, группа на сцене играла медленный блюз, три-четыре пары покачивались в танце. В зале была дюжина столиков и длинная барная стойка. Восемь столиков было занято, а у стойки сидело человек шесть-семь. В клубе были одни черные, за исключением женщины, сидевшей за столиком в одиночестве. Она курила и пила пиво прямо из бутылки.

— Пойдем, — сказала Лула. Она взяла Сейлора за руку и направилась к танцевальному кругу.

Зазвучала тема Джона Ли Хукера [20] «Sugar Mama», и Лула прижалась всем телом к Сейлору.

После этого группа стала наращивать темп, Сейлор и Лула протанцевали минут двадцать, пока Сейлор не взмолился о пощаде и не потащил Лулу в бар, где заказал два пива «Лоун Стар». Бармен, высокий крупный мужчина лет пятидесяти, открыл пиво, взял у Сейлора деньги и отдал сдачу, широко улыбаясь.

— Здесь славное местечко, сынок, — сказал он. — Расслабляйтесь, ребята, отдыхайте.

20

Джон Ли Хукер (1920–2001) — американский блюзовый певец, гитарист.

— С удовольствием, — ответила Лула. — Хорошая группа у вас играет.

Бармен еще раз улыбнулся и пошел дальше вдоль стойки бара.

— Ты заметил ту женщину, когда мы вошли? — спросила Лула Сейлора. — Белая женщина, одна сидит?

— Угу, — ответил Сейлор.

— Она ни с кем не говорит, и с ней никто не говорит. Что ты об этом думаешь?

— Милая, мы здесь чужие, что мы можем знать о местных порядках. Да и не наше это дело.

— Как, по-твоему, она хорошенькая?

Сейлор посмотрел на женщину. Она прикурила еще одну сигарету от окурка, потом раздавила окурок в пепельнице. Ей было около тридцати, может, больше. Вытравленные белые волосы до плеч, черные у корней. Чистая кожа, зеленые глаза. Длинный прямой нос с маленькой горбинкой.

На ней было сиреневое платье с глубоким вырезом, которое должно было подчеркивать ее грудь, не будь она такой плоской. А так ничего, стройная.

— Предпочитаю тех, у кого мяса на костях побольше, — заявил Сейлор. — Но лицом недурна.

Лула замолчала, уставившись на свою бутылку.

— Что не так, детка? Что тебя тревожит?

— Я о маме подумала. Она сейчас, наверно, до смерти беспокоится.

— Наверняка.

— Я хочу позвонить ей и сказать, что со мной все в порядке. С нами все в порядке.

— Не уверен, что это правильно, но делай как хочешь. Только не говори ей, где мы.

— Извините, — обратилась Лула к бармену, — от вас можно позвонить?

— Телефон прямо за мужским туалетом.

— Сейчас вернусь, — пообещала она Сейлору, чмокнув его в нос.

Мариэтта ответила на телефон на втором гудке.

— Звонок за счет абонента от Лулы Форчун, — сообщил оператор. — Примите?

— Конечно! — воскликнула Мариэтта. — Лула! Где ты? С тобой все в порядке?

— Мама, у меня все отлично. Я просто хотела тебе сказать, чтобы ты не беспокоилась.

— Как я могу не беспокоится? Не зная, где ты и что с тобой! Ты с этим парнем?

— Если ты говоришь о Сейлоре, то да, с ним.

— Ты скоро вернешься, Лула? Ты нужна мне здесь.

— Зачем я тебе нужна, мама? У меня все отлично, я в безопасности.

— Ты на танцах? Я слышу музыку.

— Так, в одном местечке.

— Право же, Лула, так не делают.

— Так не делают?! Мама, а науськивать на нас Джонни Фэррагута — так делают? Как ты могла?

— Вы столкнулись с Джонни в Новом Орлеане? Лула, ты в Новом Орлеане?

— Нет, мама, я в Мексике, и у нас билеты на самолет в Аргентину.

— В Аргентину?! Лула, да ты с ума сошла! Скажи мне, где ты, и я за тобой приеду. Обещаю, я не стану сообщать в полицию о Сейлоре. Пусть делает что хочет, это не моя забота.

— Мама, я вешаю трубку.

— Нет, детка, подожди! Может, тебе что-нибудь нужно? Тебе нужны деньги? Я пошлю тебе, если ты скажешь куда.

— Мама, я не такая дура. Мы с Сейлором вышли на большую дорогу. Грабим винные магазины. Разве ты об этом не читала?

Мариэтта расплакалась:

— Лула! Я люблю тебя, детка. Я только хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Мама, у меня все хорошо. Поэтому я тебе и позвонила, чтобы ты не беспокоилась. Мне пора.

— Ты мне еще позвонишь? Я буду сидеть у телефона.

— Мама, успокойся, не сходи с ума. Береги себя.

Лула повесила трубку.

Сейлор танцевал с крашеной блондинкой в сиреневом платье. Увидев их, Лула подошла к бару, схватила пивную бутылку и запустила ей в Сейлора. Бутылка отскочила от его спины и зазвенела об пол, подпрыгнув, но не разбившись. Он повернулся и посмотрел на Лулу. Больше никто в зале не обратил внимания на происходящее. Лула выбежала вон. Когда Сейлор нашел ее, она сидела на земле прислонившись к машине. Глаза у нее были мокрые, покрасневшие, но она не плакала. Сейлор опустился на колени рядом с ней: