Дикие Земли
Шрифт:
— Прелесть какая. Сейчас слюной захлебнусь, — сообщил капитан, неотрывно отслеживая перемещения стюарда туда и обратно. — Не поверите господа, три дня маковой росинки во рту не бывало. Только «Шустовским» и спасались. Василь молодец, два ящика с «Архангела» спас.
— Шустовским? — удивился Менделеев. — Это коньяком, что ли?
— Кто такой Василь? — уточнил я.
— Ну да, коньяком, — охотно подтвердил Платон. — А Василь… Бармен наш, с «Уриила». Вот такой парень. В денщики его себе заберу. Познакомлю потом.
— Кстати, о знакомстве, —
— Он знает — с усмешкой перебил я. — Вот только интересно откуда? На «Архангеле» нас вроде не представляли. Не расскажешь, а, капитан?
Платон мазнул по мне взглядом, словно ножом полоснул и тут же вернул себе прежний бесшабашный вид.
— Безусловно, Мишель, никакого секрета тут нет, — расплылся он в голливудской улыбке. — Хлеб не передашь? И вон те помидоры.
Глава 17
Застолье продолжилось в формате: до чего дотянулся, то и твоё.
В большой семье едалом не щёлкают, поэтому, прежде чем начать разговор, мы застолбили пару тарелок с соленьями и целую булку хлеба на троих.
— Ну так и? — подтолкнул я к беседе Платона и, хрустко откусив огурец, приготовился слушать.
— Случайно всё вышло, — ответил он, отправив в рот полную ложку тушёной картошки. — Ай, чёрт, горячо… Ангелина Петровна…
— Ангелина Петровна? — невольно перебил я, услышав женское имя.
— Ну да, генеральша, — подтвердил капитан. — Увидела среди пассажиров двух представительных молодых людей и попросила меня навести справки.
— Погоди, погоди, а ей то зачем? Она вроде с тобой… — я запнулся, побоявшись ляпнуть чего-нибудь лишнего, и закончил фразу жестом, соединив указательные пальцы.
— Да не, упаси меня бог, — расхохотался Платон. — У нас вполне невинные отношения. Это для Пелагеи.
— Для Пелагеи? Это ещё что за зверь?
— Дочка генеральская. Ангелина Петровна спит и видит, как сбагрить падчерицу из дому. Ну вот я и выяснил.
— И как, постесняюсь спросить?
— Да, господи, Мишель, что ж ты такой дотошный. Элементарно же. Просмотрел списки пассажиров, там всё написано.
— Вот так запросто? Это, насколько я знаю закрытая информация.
— Изображения императоров порой творят чудеса, — ухмыльнулся Платон.
— Ну ладно, допустим, — задумчиво протянул я. — Но как ты умудрился уцелеть? Пожар, крушение, ватажники Прохора… Не каждый сможет.
Всё это я постарался подать нейтральным тоном, без пристрастия. Вроде как удивился небывалому везению.
Ну не укладывалось у меня в голове, как он просто выжил после таких приключений. И ладно, крушение — там спаслись многие, в том числе я. И то, что в плен не попал, тоже ладно. Если бы меня не поменяло местами с мелким, я тоже что-нибудь да придумал. Но как он не загнулся, проведя почти неделю в Диких Землях? Без еды, без воды, без крыши над головой. Всем вопросам вопрос. Места здесь
— Сам до сих пор поражаюсь, Мишель, — ответил Платон. — Накидался я тогда знатно, до сих пор всё как в тумане. Удар. Я кубарем. Потом куда-то бежал, кого-то спасал, что-то тушил. Я маг воды, помнишь? Очнулся, рядом Василь, морячки и матросы с «Архангела». А вас никого… Вон, кстати, они идут.
Он кивнул на группу людей, подходящих к столу и, подняв руку, крикнул:
— Эй, милейший, как там тебя…
— Мартемьян, — машинально подсказал я.
— Да, Мартемьян. Не обдели моих бойцов своей превосходной стряпнёй.
— Сей секунд, ваше благородие. Никого не обидим, — откликнулся наш завхоз, крайне польщённый похвалой капитана.
Среди вновь прибывших я узнал бармена и морячков. Их осталось всего двое, в том числе тот, что конкурировал с Димычем за благосклонность Катрин. Остальных не помнил даже в лицо. Матросы с барменом уселись рядом с моими парнями, по ходу дела здороваясь и обмениваясь впечатлениями. Морячки устроились на отшибе. И судя по их насторожённым взглядам, чувствовали они себя неуютно.
Пока я рассматривал людей, капитан опустошил свою тарелку и потянулся к моей. Так и не тронутой.
— Эй, куда? Или, думаешь, я не голодный? — возмутился я, прикрыв тарелку рукой, и вернулся к расспросам. — Ты лучше вот что скажи. Раз ты такой могучий водяной, почему не помог команде с пожаром? Потушили бы ещё в воздухе, глядишь, всё бы иначе сложилось.
— Ну, знаешь ли, я ж не пожарный, — хмыкнул Платон. — Каждый должен заниматься своим делом.
— Ну так ты и не спасатель тоже, — возразил я. — А нас спасать прилетел.
— Ты меня сейчас прямо за живое задел, — обронил он, нарочито нахмурившись. — Нам, потомственным дворянам, свойственны благородные порывы души. Тебе ли не знать? Не в обиду, Дмитрий Иванович.
Вот тут-то я и сделал стойку, как охотничий пёс. Мне ли не знать? Этой фразой капитан выдал себя с головой.
Кто такой Менделеев, ни для кого не секрет: фамилия Димычева дяди в империи на слуху. Но я сейчас похож на кого угодно, только не на дворянина. И о моём истинном происхождении в списках пассажира ни слова. Это я знал наверняка. А это значит…
Да хрен его знает, что это значит. Разбираюсь пока.
Я просканировал Платона «Эмоциональным окрасом», но прочитать его не вышло. Капитан держал чувства, как песок воду. Увидел лишь отголоски эмоций. Приятную ауру дружелюбия, лёгкий налёт раздражения… и мелкую рябь чего-то такого, что не смог сразу интерпретировать. Словно занятой взрослый дядя вынужденно присматривает за несмышлёным ребёнком. Сравнение приблизительное, но другого на ум не пришло.
Да и бог с ним, отнесём в раздел непонятого. Но ровное дружелюбие и ЛЁГКОЕ раздражение… Извините. Устрой мне кто подобный допрос, я бы послал того лесом сразу и в три этажа. А он терпит. Почему?