Дикие Земли

Шатров Дмитрий

Пока я обозревал местность, колонна выехала из леса и встала.

Явной угрозы я не почувствовал, поэтому не торопясь покинул кабину, чтобы узнать, что случилось. Ну и размяться, конечно же. Всё-таки четыре часа непрерывной езды сказывались. Организм требовал движения.

Причина остановки оказалась простой: Платон решил выгрузить случайных попутчиков и распрощаться.

Спасательный шлюп уже висел в метре над землёй перед пикапом головного дозора. По навесному трапу спускался довольный как удав Митрич. Капитан, широко улыбаясь, шёл мне навстречу.

—

Ну что,Мишель, был рад знакомству, — проговорил он, протянув руку. — Надеюсь, ещё свидимся.

«Надеюсь, нескоро», — подумал я и ответил рукопожатием, тем не менее пребывая в некотором замешательстве.

Все мои подозрения и пессимистичные прогнозы не сыграли. Получалось, Платон нам бескорыстно помог и теперь собирался отчаливать, не требуя ничего взамен. По-хорошему надо как-то отблагодарить, но не деньги же ему предлагать. Капитан, похоже, из той породы людей, которых подобное предложение может обидеть…

— Оставь дурные мысли Мишель, ты ничего мне не должен, — усмехнулся Платон, догадавшись о природе моего замешательства. — Жизнь длинная, сочтёмся ещё.

— Оно понятно, но мне и в самом деле неловко. — смущённо протянул я.

— Сказал же: пустое, — отмахнулся он и закруглил разговор. — Ну всё, дружище, бывай. Я полетел. Мне ещё народ куда-то девать, с имперскими дознавателями разбираться, генерала известить о моём возвращении. Ангелина Петровна, опять же, волнуется…

С этим Платон потрепал меня по плечу, развернулся и, сверкнув напоследок улыбкой, размашистым шагом направился к шлюпу. Его место тут же занял сияющий Митрич.

— Отличная штука, этот воздушный корабель, — поделился он впечатлениями от полёта. — Нам с тобой такую обязательно надобно заиметь.

— Нам с тобой? Заиметь? — изогнул бровь я, изображая непонимание.

— Ну да, нам с тобой. И ещё с приятелем твоим, Митькой, — кивнул дед. — Ватаге без воздушного шара никуда, но такой корабель стократ лучше будет. Таких дел наворотим…

Он говорил, словно мы уже обсудили детали, определили, кто за что отвечает и сколько кому причитается. Нет, так-то я ничего против не имел, но всему своё время. Не стоило бежать впереди паровоза.

— Давай, старый, сначала с текущими делами закончим, а потом будем корабли покупать, — остудил я пыл Митрича со строгими интонациями в голосе.

— Так, чего ж мы тогда стоим, — спохватился он, прихлопнув руками по бёдрам. — Поехали, сынки, поехали.

Митрич загнал по машинам ватажников, что тоже разминали конечности, пользуясь нежданной оказией. Спасательный шлюп взмыл в воздух, взяв курс на шпиль ратуши Белого Города. Наша колонна тронулась и ещё минут через сорок мы были на месте. Если уточнять, то на территории товарной станции. А если совсем уточнять, то у ворот огромной складской зоны с вывеской «Императорская артефакторная заготконтора».

Остались сущие мелочи: выяснить сколько мы за груз выручим.

Но основная задача — не пролюбить эту выручку.

Так-то честную половину мне обещали. Но это там в лагере и на словах. А

здесь, когда объёмный груз вот-вот превратится в живые деньги, всё может поменяться радикальнейшим образом.

Глава 20

— Сколько?! — присвистнул Димыч. — Да я столько за год с двух заводов не зарабатываю. А ты за день…

Мы стояли в шикарном холле Первого Дальневосточного Банка у дубовой кассовой стойки, где за фигурной решёткой работали миловидные девушки. Димыч с ошарашенным видом таращился в чек. Я с улыбкой смотрел на Димыча. Рядом угодливо изогнулся банковский клерк.

Поводом для улыбок послужила семизначная сумма. Моя доля со сданного хабара составила без малого полтора миллиона. Я до сих пор не до конца разобрался в покупательской способности местной валюты, но раз уж самого Менделеева впечатлило…

— Не путай кислое с пресным, — справедливости ради заметил я. — Не заработал. Отжал. Тупо ограбил, если тебе так понятнее.

Но Димыч решил пропустить мимо ушей юридическую составляющую неожиданного богатства и продолжал пялиться в бумажку с водяными знаками.

К слову сказать, мои опасения не оправдались. Добруш на удивление легко расстался с деньгами, заплатив честную долю Митричу, его людям и моим мужикам. Я имею в виду те деньги, что причитались им с огненных шершней, за участие в заварушке в ущелье и за бой в лагере с Боде-Колычовскими. Своими честно заработанными я делиться не собирался. Эти средства наши с Димычем и пойдут строго по целевому назначению.

— Что дальше? — спросил Менделеев, наконец налюбовавшись на приятную цифру.

Хороший вопрос. Но перспективные планы мы обсудим чуть позже, пока же надо куда-то определить капитал.

Шарахаться с чеком по незнакомому городу, да ещё на ночь глядя — верх безрассудства. Отнять не отнимут, но потерять можно запросто. И вряд ли мне Добруш вторую такую бумажку выпишет. Плюс паранойя никуда не делась. Чек можно отозвать, аннулировать или ещё каким-либо образом обнулить. Так что лучше превратить его в живые деньги.

— Что дальше? — задумчиво протянул я и перевёл взгляд на банковского клерка.

— Желаете открыть счёт? — расплылся тот в подобострастной улыбке. — Могу предложить вам самые выгодные условия.

Ага, самые выгодные. Они же единственные. Конкурентов Первому Дальневосточному мною в Лососиной Бухте замечено не было. Что странно, деньги здесь, похоже, гуляли аховые.

— Пожалуй, да. Желаем, — важно кивнул я, хотя со стороны это смотрелось как минимум забавно.

Сейчас я в своих зачуханных шмотках и замызганном сюртуке с жёлтым подкладом выглядел как бомж с теплотрассы. Но эта проблема меня меньше всего волновала. Кого стесняться? Народу по вечернему времени в банке немного, все незнакомые. Да и по здравому размышлению, какая разница во что я одет? Хоть в мешок из-под сахара с прорезями. Когда на руках столько бабла, тебя везде примут как родного. Вот и клерка это обстоятельство ничуть не смутило.