Дикие Земли

Шатров Дмитрий

— Пройдёмте со мной, господа, вот сюда, — залебезил он, сделав приглашающий жест в сторону отдельно стоящей конторки. — Сейчас всё оформим.

— Будьте любезны, — вставил реплику воспитанный Дмитрий.

Мы прошли. Клерк уселся на высокий стул, достал из ящика стандартные бланки и выжидательно посмотрел на меня:

— Не соизволите предъявить документ?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Бумажник остался в доме Меченого. Ну, я так думал, что остался. За круговертью последнего дня не хватило времени его поискать. А там и остатки денег из траста

Раскольникова, и временное удостоверение на моё имя.

Хотя, может, оно и к лучшему. Статус изгнанника, так или иначе, привлечёт повышенное внимание к моей персоне, чего не хотелось бы. Но, с другой стороны, и совсем без документов нельзя, надо будет озаботиться этой темой в будущем.

— Позвольте, — вмешался Димыч, верно истолковав мою задумчивость, — чек разве не на предъявителя?

— Всё так, — любезно согласился клерк. — И вы в любую минуту сможете получить по нему наличные средства. Но для открытия счёта необходимо удостоверение личности. На кого регистрировать? Согласны?

Согласен. Гулять по городу с сумкой живых денег идея ещё сумасброднее, чем таскать с собой чек. Но не в лагерь же за бумажником возвращаться? Впрочем, мне ли быть в печали? Дары мне на что?

— Так вот же он, — воскликнул я, сделав вид, что обнаружил пропажу.

— Кто он? — не сразу въехал Димыч.

— Документ, — пояснил я и, аккуратно выдернув чек из рук приятеля, положил его перед банковским служащим. — Пишите. Мишель Смолл. Англичанин.

Под воздействием «Убеждения» глаза клерка разъехались, съехались, после чего он послушно зашуршал пером по бумаге. Я дождался, пока в нужных графах появятся буквы, снял с конторки чек и тут же положил обратно.

— А вот это непосредственно чек, — проговорил я, не отпуская Дар. — Единственное попрошу, часть выдать наличными. Так можно?

Спрашивал исключительно для проформы. Даже если нельзя, я при желании всё хранилище отсюда вынесу, и никто мне слова не скажет.

— Безусловно, — кивнул клерк, не отрываясь от заполнения бланков. — Какую сумму желаете получить?

Я вопросительно посмотрел на приятеля, в мыслях уже определив его на роль бухгалтера нашего совместного предприятия. Идея возникла ещё в «Заготконторе», когда мы сдавали артефакты имперским чиновникам. Боец из него сомнительный, но в сфере купи-продай он чувствовал себя как рыба в воде. Торговался так, что даже Митрича озадачил.

— Тысяч сто, думаю, на первое время будет достаточно, — с ходу определился Димыч, похоже, и сам примерив на себя эту роль. — Давайте ровную сумму положим на счёт, а остаток заберём наличностью.

— Купюры какого достоинства господам предпочтительнее? — осведомился клерк. — Крупными сделать? Мелкими?

— Разными, — ответил Димыч. — По пять, десять и двадцать пять рублей. И сложите всё в какой-нибудь саквояж.

«Разумно», — мысленно согласился я.

Нам предстояли расходы совершенно разного толка. Совсем мелочь, само собой, не нужна, но для конспирации не стоило светить банкнотами крупного номинала. Не надо лишний раз людей на гоп-стоп провоцировать.

А Димыч уже внимательно изучал договор, забрасывая клерка вопросами.

Колгота с оформлением заняла ещё полчаса, по истечении которого мы получили на руки документ об открытии процентного счёта, чековую книжку в солидном кожаном переплёте и потёртый портфель из крокодила, пухлый от денег.

Я бы не заморачивался, но рачительный Менделеев разбил наш капитал и определил миллион под четырнадцать процентов годовых с ежемесячным начислением, а четыреста тысяч положил на депозит. Без дохода, но зато мы могли распоряжаться средствами, как и когда нам будет угодно.

В портфеле же находилось восемьдесят шесть тысяч семьсот двадцать пять рублей, копейка в копейку. Димыч тут же округлил сумму до ровного, отблагодарив клерка за суету двадцатипятирублёвой купюрой. А меня охватило стойкое ощущение дежавю.

Снова банк. Я в рваной одежде, в руке сумка с банкнотами. А впереди вагон и маленькая тележка забот.

Кто бы знал, как меня забодала постоянная смена локаций. Не успеешь к одному месту привыкнуть, а тебя уже кидает в другое. И постоянно в форсированном режиме. Но и деваться некуда, жизнь заставляет.

* * *

Когда мы вышли из банка, часы на ратуше пробили семь. Само собой, вечера.

Чуть дальше по улице пыхтела движком наша полуторка с неизменным Хмурым на водительском месте. Грек в мобильном доспехе подпирал задний борт. У кабины о чём-то переговаривались Митрич и мичман Трофимов. И если первые трое целенаправленно ждали нас с Димычем, то последнего я не предполагал здесь увидеть.

Народ, получив причитающуюся долю с добычи, сквозанул на вокзал быстрее поросячьего визга. С единственным желанием: забыть приключения прошедшей недели как страшный сон и максимально быстро добраться до Хабаровска, Троицка, или куда тут паровозы ходили.

— А ты чего не уехал? — не удержался я от вопроса.

— Так, это… — замялся тот и, покосившись на Митрича, выдал: — Хочу в ватагу к тебе напроситься. Возьмёшь?

Да что ж ты будешь делать, заработал себе репутацию. Ещё палец о палец не ударил, а моя ватага растёт как на дрожжах. Вон, старый со своими первый на очереди. С Греком практически договорились. Теперь ещё и Трофим. Лексеича бы ещё заполучить, как штатного медика, но он такой вариант даже не рассматривал. Это Митрич ещё по дороге сюда выяснил.

— Чего это вдруг ты решил спокойную жизнь на вот это всё променять? — подозрительно прищурился я.

Не то чтобы меня сильно интересовали причины, просто я хотел посмотреть, насколько Трофим будет честен. Так-то он парень толковый, но случайные люди мне не нужны.

— Куражу не хватает, — откровенно признался Трофим.

— Куражу? — хмыкнул я. — Ты ж вроде стрелком на дирижабле летаешь. Где ещё больший кураж?

— Да не, там болото, — пренебрежительно скривился Трофим. — А здесь жизнь. Приключения… Ну и деньги, конечно же, тоже.