Дикий огонь в его руках
Шрифт:
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
Его смех был спонтанным, но таким коротким. Она даже засомневалась, что вообще его
слышала. Потом она поняла, таким способом он показывает, что думает о том, чтобы
подпустить её к своему горлу с бритвой в руках. Но её больше заинтересовал сам факт смеха,
даже если смех был саркастический, ведь было очевидно, что он не хотел смеяться.
– Чувствуешь себя не в своей тарелке, когда смеешься? – раздумывала она.
Максин не
бритья, чем на ней, но получила его:
– В моей профессии запрещается проявление эмоций.
– Потому что ты убываешь людей? – предположила она.
– Наступает момент, когда ты уже насколько ловок с оружием, что не приходится убивать. С
другой стороны, я сбился со счета, скольких человек я ранил, но обычно они от этого не
умирают.
– Значит, ты никого не убил, даже для самообороны?
– Этого я не говорил.
Он больше ничего не сказал. Конечно, он был убийцей. Это было написано у него на
лице. Она молча понаблюдала за ним еще минуту. Он очень медленно и тщательно сбривал
щетину с лица. Может из-за того, что Максин мешала ему сосредоточиться. Девушка
ухмыльнулась. Она могла бы сделать это быстрее и без единого пореза.
– Так чем ты обычно занимаешься, когда не участвуешь в перестрелках?
– Берусь за работу, где будут полезны мои способности.
– Наёмник? И ты никогда не берешься за работу, где нужно кого-то убить?
– Это не работа, это убийство.
Она подняла бровь:
– Ты действительно провел черту? Приятно осознавать это.
Никакого ответа не последовало, и она позволила ему закончить бритьё. Максин хотелось
взять немного мыла, что так ей понравилось, пока они не покинули номер. Поэтому она
покопалась в сумке, которая лежала позади него возле ванны, в поисках маленького
кожаного мешочка. А когда нашла, то высыпала его содержимое в ванну.
Диган развернулся, чтобы посмотреть на неё. Возможно потому, что не доверял ей, когда
она была так близко у него за спиной.
– От чего это ты избавляешься?
– Золотой песок, – она взяла одну из баночек с мылом и осторожно отлила жидкость в
мешочек. – Я намыла немного, когда впервые сюда приехала.
– Ты предпочитаешь мыло золоту?
– Это только песок, вряд ли за него много дадут. Это мыло более ценное… для меня.
– Почему бы тебе просто не взять одну из бутылочек?
– Это будет воровством.
– А то, что ты взяла мыло, не считается?
– Конечно, нет. Как они узнают, что ты не использовал всё, чтобы вымыть своё большое
крепкое тело?
– Возможно из-за того, что я пользовался ванной комнатой дальше по коридору, и
служащему
– Ну, что же. Тогда они вытянуть из тебя еще несколько пенни. Что сделано, то сделано.
Она сунула небольшой мешочек обратно в свою сумку. Но потом нахмурилась:
– Мне позволят помыться в тюрьме?
Он уже повернулся к овальному зеркалу:
– Понятия не имею. У меня никогда не было повода увидеть тюремную камеру изнутри.
Ну, конечно. Он, скорее всего, застрелит шерифа, который попробует его задержать.
Максин отошла от него и направилась прямиком к своему пальто. Так как в настоящее время
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
он отвлёкся, она могла спокойно прочесть письмо от бабушки. Она вынула конверт из
кармана пальто и раскрыла его. На глаза набежали слёзы, когда она увидела бабушкин
почерк.
Дорогая Макс!
Я так за тебя волновалась! Я счастлива получить от тебя весточку и узнать, что
ты в добром здравии. Я знаю, что последние двадцать месяцев были для тебя даже
более тяжёлыми, чем для нас с Джонни. Мы так по тебе скучаем. Мне
нездоровится. Пожалуйста, возвращайся домой. Несмотря на трагедию, что стала
причиной твоего исчезновения, я уверенна, что с тобой поступят по справедливости,
если ты только приедешь и объяснишь …
У Макс упало сердце. Что её бабушка подразумевает под «нездоровится»? А под
«трагедией» подразумевается, что Карл умер?
– У меня в саквояже лежит портфель, – слова Дигана прервали её мысли. – Возьми его и
скажи, если узнаешь кого-то из мужчин, изображенных на плакатах о розыске.
Смахнув слёзы, чтобы Диган их не увидел, Макс сунула письмо и конверт обратно в
карман пальто. Она закончит читать, когда будет одна в тюремной камере. Она развернулась
и открыла его саквояж. Вынув тонкий кожаный портфель, под ним она увидела свой кольт и
тоже взяла его.
– Не возражаешь, если я его надену? – спросила она через плечо, держа револьвер поднятым.
– Я чувствую себя не в своей тарелке, не ощущая тяжести на правом бедре.
– Возражаю.
– Но ты же вынул из него патроны.
– Это все равно тяжелое оружие.
Она состроила гримасу. Он продумал абсолютно всё? Максин сунула револьвер обратно в
саквояж. Прихватив портфель, она села на стул и открыла его. Вытащила оттуда стопку