Диктиона. Пламя свободы

Куницына Лариса

Офицер снова взглянул на лист и покачал головой.

— Не припомню…

— А я помню. Именно на звездолёте похожей формы прилетало на Орму некое лицо, которое вело переговоры сперва с императором, а потом с некоторыми деятелями нового правительства планеты. Позже я видел тот звездолёт на Седьмой колонии перед самым мятежом, или восстанием, если вам так приятнее, — добавил он, заметив, как болезненно дёрнулся его собеседник. — Позже это лицо былоизобличено во многих тяжких преступлениях в масштабах Объединения Галактики, осуждено и отправлено в Пиркфордскую колонию, где благополучно покончило собой и со своим огромным красавцем-звездолётом.

—

АН-У? Постойте, — офицер снова схватил лист. — Да, похож. Я не видел тот корабль сам, но его показывали в выпусках новостей, это форма головы змеи с капюшоном, которая водится на Земле.

— Кобра, — кивнул Авсур.

— Но этот катер значительно меньше. Кроме того, тот человек, он ведь погиб? — в голосе офицера послышался страх.

— Говорят, — пожал плечами Авсур. — А на каком языке наш незнакомец вёл переговоры?

— Это были не переговоры. Одна, оскорбительная фраза в адрес наших лётчиков… На ормийском.

— Запись?

— Есть и мы её проанализировали. Хорошее грамотное произношение, но для говорившей это, безусловно, не родной язык. Так обычно говорят натуральные полиглоты, с детства владеющие многими языками и легко обучающиеся новым впоследствии.

— Это значительно сужает круг поиска, — усмехнулся Авсур. — Таких в Объединении вряд ли наберётся больше ста-ста пятидесяти миллиардов существ. Постойте, вы сказали: «говорившей»? Это женщина?

— Да. Голос низкий, сильный, волевой. Женщина гуманоидного типа, активного зрелого возраста со здоровыми лёгкими и горлом.

— Догадываюсь, что старушка с кислородной маской не смогла бы выкинуть такой фортель, — озадачено пробормотал Авсур. — Знаете, в своё время я слышал, что появилась некая дама, которая выдавала себя за вдову того самого лица. И вполне надёжные люди утверждали, что летает она на его катере, на котором, — Авсур резко развернулся к своему собеседнику, — стояли гелиокриз и грумовский комплект пушек! — немого помолчав, он добавил: — Её звали Чёрная Вдова.

— И что ей здесь нужно? — испуганно уточнил офицер, взглянув на экран,

— Это были только слухи, которые быстро заглохли. Может, это просто совпадение?

— Слишком много совпадений! — он решительно поднялся и оправил китель. — Я обязан обо всём доложить его Величеству! Вы подмените меня?

— Нет, — мягко улыбнулся Авсур. — Ваша вахта только началась, старина, и если вас запрут в изоляторе как буйно помешанного, мне придётся сидеть здесь слишком долго. А меня ждут неотложные дела. Посидите здесь сами, ещё раз продумайте всё, о чём мы с вами говорили, и как, и в каком объёме преподнести эту информацию командованию. И не перенапрягайтесь.

Офицер, как зачарованный, смотрел на его спокойную уверенную улыбку.

— Что вы об этом думаете, Барс? — прошептал он.

— Я думаю, мой друг, что нас здесь ждёт ещё много интересного, — пробормотал Авсур, направляясь к выходу из зала.

III

Уже покинув дворец, Авсур подумал, что нужно было отправиться на поиски бешеного лиса куда раньше. Сейчас уже может быть поздно, хотя поздно для чего, он не знал.

Город словно вымер. Ормиец шёл по пустынным тихим улицам, стараясь не пропустить ни одного подозрительного шороха, который мог бы стать предвестником нападения или пущенной из узкого окна стрелы. Не слух, не зрение, а, скорее, звериное чутьё горца уже не раз спасало ему жизнь. Он чувствовал вокруг себя враждебность и был готов встретить опасность или поспешно бежать от неё в зависимости

от обстоятельств. Однако ничего не произошло. Он спокойно дошёл до городских ворот, где дежурили грязные и свирепые Псы. Взглянув на них с нескрываемым презрением, он процедил сквозь зубы едва слышное ругательство и прошёл мимо. Выйдя за стены города, он повернул к лагерю Хорста и в этот самый миг понял, что случилось что-то плохое. Ему вдруг стало ясно, что он опоздал. Сам не зная, к чему и откуда появилось это чувство, он явственно ощутил странную безысходность и злобу.

Хорст вышел ему навстречу, и Авсур с раздражением понял, что снова эти странные, неизвестно откуда приходящие предчувствия оправдались. Они были куда яснее, чем-то самое звериное чутьё горца и выработанная с годами бесконечных военных кампаний интуиция, и они никогда не подводили его, но он ненавидел их, как и все изменения, происходившие в его теле, разуме и душе последнее время. Хорст брёл, понурившись, и лишь время от времени бросал на него взгляд из-под крутого бычьего лба.

— Что? — хрипло спросил Авсур, когда между ними оставалось несколько шагов.

— У нас несчастье… — промычал минотавр. Эта непривычная деликатность тона больно резанула его по нервам. Авсур остановился и сжал кулаки.

— Какое?

— Терри… — Хорст замялся на какой-то миг, а потом поднял на ормийца свои большие коровьи глаза. — Её убили, капитан.

Девушка лежала в своей палатке, укрытая плотной непромокаемой накидкой. Авсур долго сидел рядом с ней, отогнув край тёмного покрывала и смотрел на её спокойное лицо. Его пальцы осторожно гладили светлые волосы. Хорст остался у входа и Авсур мог проститься со своей подружкой. Между ними не было ничего серьёзного, им просто нравилось изредка проводить время вместе. Она любила пиво, длинные сигары и французские поцелуи, никогда не ревновала, не лезла в душу и не воспринимала всё слишком серьёзно. С ней было хорошо, но если б он больше не увидел её, то, может, и не вспомнил бы о ней. Если б не увидел её мертвой. Он чуть больше отогнул край накидки и увидел зияющую рану на белой шее. Тонкий, глубокий, аккуратный разрез. Это было похоже на автограф, начертанный кровью с помощью идеально острого кинжала из золотых ножен. Кинжала с зазубренным лезвием, которым только один человек из всех знакомых Авсура умел делать такие ровные разрезы.

Накрыв тело девушки накидкой, Авсур вышел из палатки и взглянул на Хорста.

— Никто не видел, как он это сделал? — тихо спросил он.

— Видели. Он вышел из её палатки и демонстративно вытер кинжал о полог, — минотавр кивнул на бурое пятно на грубой серой ткани.

— И никто не отстрелил ему башку? — также тихо, но с закипающей в голосе яростью спросил Авсур.

— Кто станет в него стрелять? Его боятся, ты же знаешь. Парень, которого выгнали Горные Лисы… Здесь собрались ребята, привычные рисковать жизнью, но не самоубийцы.

— Я сам разберусь с ним, — произнёс Авсур, кладя руку на эфес своего меча.

— Осторожнее, капитан, — минотавр нерешительно коснулся его локтя. — Парень не в себе, это видно. Он и так сумасшедший, все знают. Но сегодня он и вовсе выглядел…

— Я знаю. Как раз сегодня он выглядит подходяще, чтоб раз и навсегда снести ему башку.

— Я не знаю, куда он пошёл, — Хорст тревожно смотрел на Авсура. Ему показалось, что и его старый друг сегодня не в себе. Хотя, увидев такое…

— Я его найду, — ормиец взглянул на него горящими чёрными глазами. — Я его и под землёй учую.