Дилетант
Шрифт:
— Пытаюсь вычислить, кто из вас четверых устроил подобное свинство.
— Какое?
— Похищение женщины с ребенком…
На десерт был вафельный торт с коньячной начинкой.
— Ты так долго! — укоризненно сказал Лео, грустный, как элегия Овидия, открывая дверь Маше. Та была пьяна и тонко хихикала. Она переступила порог и свалилась на руки своего американского любовника.
— Фу, пахнуть алкоголь! — заметил пуританин Лео.
— Да говори ты, блин, по-английски! — возмутилась Маша. — Припарил со своими инфинитивами!
Лео, который провел вечер и часть ночи в праведных
— У нас нет холодного шампанского?! — орала Маша из ванной, сражаясь голосом с шумом воды. — Я хочу! Я не добрала в ресторане!
Когда она вышла из душа, шлепая мокрыми ногами, на диване перед включенным телевизором ее ждали Лео, ледяная, в испарине, пузатая бутылка с золотисто-черной этикеткой и большое блюдо с виноградом.
— О!!! — восхитилась голая Маша. — Как здорово! Капли воды катились с нее, словно она стояла под дождем.
— Не хочешь поработать полотенцем?
Два раза предлагать не пришлось. Потом Маша заметила, что в комнате появился видеомагнитофон.
— Где ты взял? — удивилась она.
— Раздобыл, — ответил Лео на чистом английском языке.
Маша заставляла его отказываться от своих принципов. Сначала она похоронила его привычку быть всегда осмотрительным и не рисковать (вопрос безопасного секса), теперь — правило говорить в стране пребывания на языке аборигенов.
— Посмотрим какую-нибудь порнуху? — тут же предложила Маша.
— Это для работы, — объяснил Лео. — Я буду записывать на кассеты все передачи, касающиеся выборов. Одну уже записал.
— И что там?
— Знакомство с претендентами на пост мэра. Претендент в кругу семьи, среди диванных подушек, домочадцев и аквариумных рыбок. Ведет такая симпатичная журналистка.
— И с кем была передача?
— Э… Как там? Директор института социологических исследований Леонид Фельк.
— Вот это номер! — восторженно закричала Маша. — Давай посмотрим! Я только что брала у него интервью.
— Я так и думал, — кивнул Лео. — Если хочешь, можем прокрутить.
Он неслышно открыл бутылку ледяного шампанского и разлил вино в две керамические кружки. У одной была отбита ручка.
Передача с Леонидом Артуровичем в главной роли шла целый час. Из нее можно было уяснить следующее: 1) Леонид Артурович настолько бесподобен, настолько умен, образован, интеллигентен, незауряден, остроумен… Какой там Шлимовск! Ему надо баллотироваться в президенты США; 2) живет господин Фельк богато. Интерьеры особняка, где снималась программа, блистали роскошью и утонченным вкусом: самым дешевым предметом в гостиной был настенный эстамп долларов этак за триста; 3) у Леонида Артуровича очаровательный пятилетний сын; 4) жена Леонида Артуровича хороша собой, несмотря на годы, спокойна и невозмутима, как море в полный штиль.
О программе претендента Фелька упоминалось вскользь, мимоходом.
Некоторый смысловой и визуальный акцент падал и на телеведущую. Она обладала приятным голосом, милой манерой слушать, ослепительной
«Ну звезда, что и говорить! — подумала Маша. — Красотка, елки-палки. Как ее зовут?»
— Ведущая — Ника Сереброва, — прочитала она титр. — И имечко тоже красивое. Наверное, псевдоним. Как и у меня. О! Оператор Сергей Будник! Надо же! У нас в школе учился Сергей Будник…
Мечтательная улыбка, последовавшая за этим, говорила о том, что с именем Будника у Маши связан целый ряд очень нежных воспоминаний. Она и уснула с этой ускользающей улыбкой на губах прямо на тесном диване, под боком у Лео.
Лео осторожно сполз вниз, на палас, потом поднялся, принес из комнаты простыню и заботливо укрыл Машу.
Глава 29
Уговаривая свою начальницу Нику Сереброву отпустить его на пару дней развлечься на кипрском курорте, видеооператор Сергей Будник взывал к ее милосердию и, улыбаясь, жаловался, что страдает от остеохондроза. На самом деле остеохондроз был так же мало знаком бравому оператору, как вкус авокадо детдомовцу. Просто очень хотелось расслабиться вдали от жаркого летнего Шлимовска.
На Кипре, правда, тоже было жарковато, но тут царила праздность, и рубашка не липла к телу после трехчасовой съемки с тяжелой видеокамерой на плече.
Подруга Сергея, Шушу, за чей счет они и рванули на Кипр по экспресс-путевке, была очень привлекательна. Она лежала в шезлонге, смотрела сквозь темные стекла очков на воду бассейна и время от времени тихо вздыхала от удовольствия — Сергей тыкал пальцем в ее голень, изображая массаж.
— Всего два дня — и бездна кайфа, правда, Шушу?
Когда-то давно, посмотрев кинофильм с Брижит Бардо в главной роли и увидев в своей подруге прямое сходство с экранной звездой, Сергей вознаградил девушку прозвищем Шушу (так звали героиню фильма). Подруга не сопротивлялась. Она не могла противостоять напористому Буднику и в других, более принципиальных вопросах, что тогда говорить об утрате привычного имени?
Девушка расслабленно шевельнула плечом и не ответила. Ей было хорошо.
Они остановились в отличном отеле.
Мимо шезлонгов по кромке бассейна прошли огромный негр и белокожая, почти голая девица с рыжими волосами. Девица смеялась и висла на черном гиганте и казалась взбитыми сливками на шоколадной поверхности торта. Шушу посмотрела на них с отвращением. Картинка напомнила ей о чем-то.
— Ты сделал из меня проститутку! — резко сказала она Сергею, вероятно возвращаясь к теме, которую они обсуждали не раз.
— Шушу! — воскликнул Будник, оставил правую ногу девушки и взялся за левую. — Ну, перестань!
— Да! — обиженно поджала пухлые губки Шушу. — Проститутку!
— Ты не очень-то сопротивлялась, — напомнил Сергей.
— Ты соблазнил крупными деньгами. Я не устояла.
— И теперь страдаешь, что ли?
— Да, страдаю!
Учитывая тон, которым это все произносилось, девушке следовало бы вырвать свою ногу из сильных пальцев Сергея и гордо удалиться. Но Шушу продолжала лежать в шезлонге и получать удовольствие от массажа, солнца, близости воды.