Дилогия об изгоняющем дьявола
Шрифт:
Миссис Пэррин сидела молча, отрешенно наблюдая за огнем в камине. В таком же подавленном настроении находился и астронавт. Крис знала, что в этом году он должен лететь на Луну. Астронавт смотрел на свой стакан и время от времени хмыкал, выказывая тем самым свое участие в разговоре. Никто из присутствующих не заикнулся о жутких словах Риган.
— Ну уж теперь мне и в самом деле пора на мессу,— заявил, вставая, декан.
За ним потянулись и остальные. Гости поблагодарили Крис за вечер и угощения.
В дверях отец Дайер взял Крис за руку и заглянул ей в глаза:
— Как вы думаете, не найдется
— Если даже и нет,— засмеялась Крис,— мы напишем такую роль специально для вас, святой отец.
— Я хлопочу за своего брата,— уточнил Дайер с серьезным видом.
— Вы неисправимы! — Крис опять рассмеялась и пожелала ему спокойной ночи.
Последней уходила Мэри-Джо Пэррин с сыном. Крис немного поболтала с ними у дверей. Ей показалось, что Мэри-Джо хочет что-то сказать, но сомневалась, стоит ли. Чтобы немного задержать ее, Крис спросила, что Мэри думает о возне Риган с планшеткой и о ее безумном увлечении вымышленным капитаном Гауди.
— Вы считаете, что это плохо? — обратилась Крис к Мэ-ри-Джо.
Она была уверена, что после двух-трех фраз миссис Пэррин распрощается с ней, и поэтому удивилась, когда Мэри-Джо, нахмурившись, уставилась вниз, на ступеньки. Миссис Пэррин задумалась, спустилась к ожидающему ее на крыльце сыну и тихо проговорила:
— Я бы отобрала у нее эту планшетку.
Она протянула сыну ключи от машины.
— Бобби, заведи мотор, а то уже холодно.
Взяв ключи, Роберт признался Крис, что всегда был поклонником ее таланта, и направился к старому разбитому «мустангу», стоявшему неподалеку, на той же улице.
В голосе миссис Пэррин звучало сомнение.
— Я не знаю, что вы думаете обо мне,— медленно заговорила она.— Многие считают, что я занимаюсь спиритизмом. Но это не так. Да, у меня есть дар, но в этом нет ничего таинственного. Я сама католичка и считаю, что мы живем в двух мирах одновременно. Первый, который мы осознаем,— это время. Но иногда какой-нибудь «каприз природы» вроде меня начинает чувствовать и другой мир, который, мне кажется, лежит... в вечности. В вечности нет времени. Там будущее всегда существует в настоящем. И когда я чувствую тот мир, я вижу будущее. Кто знает, может быть, на самом деле все не так. Может, это всего-навсего совпадение. А если это правда, то все настолько естественно! Что же касается оккультизма...— Тут она замолчала, будто подбирала слова.— Оккультизм — это совсем другое. Играть в эти игры я считаю крайне опасным. Это относится и к планшетке.
До сих пор Крис считала миссис Пэррин бесстрашной женщиной с потрясающей силой духа Теперь же она разглядела в Мэри-Джо и беспокойство, и озабоченность. Крис овладело дурное предчувствие, которое она попыталась отогнать прочь.
— Пожалуйста, продолжайте, Мэри-Джо,— улыбнулась Крис.— А вы не знаете, как действует эта планшетка? Она рассчитана на подсознание человека?
— Да, скорее всего,— согласилась миссис Пэррин.— Но мы можем только предполагать. Рассказывают, что во время спиритических сеансов с планшеткой удавалось иногда приоткрывать завесу тайны. Конечно, не ту, что отделяет нас от мира духов,— в это вы не поверите. Нет, именно ту завесу, которую вы называете подсознанием. Однако, моя дорогая, во всем мире
— Вы это серьезно?
Мэри-Джо замолчала. Затем из темноты донесся ее монотонный голос:
— Крис, в Баварии жила одна семья. Это случилось в двадцать первом году. Я не помню фамилии. Их было одиннадцать человек. Вы можете проверить это по старым газетам. После одного спиритического сеанса они все сошли с ума. Все сразу. В буйном веселье они подожгли свой дом. Когда была сожжена вся мебель, они хотели сжечь трехмесячного ребенка одной из младших дочерей, но соседи успели вмешаться и остановили их. Вся семья,— закончила миссис Пэррин,— была помещена в сумасшедший дом
— О Боже! — воскликнула Крис, вспомнив про капитана Гауди. Теперь увлечение дочери приобретало жуткий смысл. Безумие! Неужели правда? Что-то в этом было.'— Я же говорила, что нужно показать ее психиатру!
— О, ради Бога,— воскликнула миссис Пэррин, выходя на свет,— вы не меня слушайте, а своего доктора! — В ее голосе чувствовалась уверенность. Она пыталась успокоить Крис: — Я предсказываю будущее, но в том, что касается настоящего, абсолютно беспомощна. — Миссис Пэррин порылась в своей сумочке.— Где же мои очки? Я их опять не положила на место. А, вот и они! — Мэри-Джо нашла их в кармане пальто.— Очаровательный домик,— заметила она, надев очки и взглянув на фасад дома.— От него веет теплом.
— Вы меня успокоили. Я думала, вы сейчас скажете, что в нем водятся привидения!
— Почему я должна вам это говорить?
Крис вспомнила о своей подруге, известной актрисе, которая жила в Беверли Хиллз и продала дом только потому, что считала, будто в нем обитает привидение.
— Не знаю.— Крис попыталась улыбнуться — Наверное, из-за того, что вы предсказываете будущее. Я пошутила.
— Это очень красивый дом. Я раньше часто бывала здесь.
— Правда?
— Да, его снимал один мой друг, адмирал. Он мне и сейчас изредка пишет. Его, беднягу, опять отправили в море. Я даже не знаю, по кому я больше скучаю: по нему или по этому дому.— Мэри-Джо улыбнулась.— Но, может быть, вы меня сюда еще как-нибудь пригласите.
— Мэри-Джо, конечно, с большой радостью. Вы очаровательнейшая женщина.
— Ну, уж если не очаровательнейшая, то по крайней мере чувствительнейшая из всех ваших друзей!
— Я серьезно. Позвоните мне. Пожалуйста. Позвоните на той неделе.
— Да, конечно, мне наверняка захочется узнать, как здоровье вашей дочери.
— У вас есть мой номер?
— Да. Дома, в записной книжке.
Что-то было не совсем так. Крис удивилась. В голосе Мэри-Джо звучала какая-то странная нотка.
— Спокойной ночи,— попрощалась миссис Пэррин.— И еще раз спасибо за прекрасный вечер.
Крис закрыла дверь и почувствовала, что смертельно устала. «Тихая ночь. Что за ночь... Что за ночь...»
Она вошла в гостиную и увидела, как Уилли, нагнувшись, расчесывала ворс на ковре — в том месте, где было мокрое пятно.
— Я пробовала сводить уксусом,— пробормотала Уилли.— Два раза.
— Сходит?
— Может, в этот раз,— засомневалась Уилли.— Не знаю. Сейчас посмотрим.
— Нет, сейчас ничего не увидишь, надо, чтобы ковер высох.