Димкина ракета
Шрифт:
– Подойдите ко мне, принц, - сказал Ишак Четвертый, вынимая из ларца сверкающую алмазами бляху.
– Ваше величество!
– упрямо сказал Димка.
– Не надо мне ордена. Отпустите Аниту!.. Ну пожалуйста!
– Вы слышите, Подлюччио?!
– взвизгнул король.
– Он отказывается от наших наград!
– Принц просто капризничает, - пояснил сеньор Подлюччио.
– Он, наверное, нездоров.
– Я здоров!
– крикнул Димка.
– Я абсолютно здоров!
– Это у него пройдет, - продолжал сеньор Подлюччио.
– Это у него нервы, ваше величество. До чего же
– Эй! Слуги! Уложите принца в постель и немедленно привезите к нему старого барана Корнелиуса. Да скажите, чтобы лечил хорошенько: за жизнь нашего принца он отвечает головой!
Димка отчаянно отбивался, лягался, кусался и, глотая слезы, требовал, чтобы его отпустили, но слуг было много, и им удалось исполнить приказ короля. Когда во дворец привезли Корнелиуса, мальчик уже лежал в постели.
– Что с вами, ваша светлость?
– спросил Корнелиус, входя в опочивальню. Димка заплакал, стискивая кулаки в бессильной ярости:
– Они казнят ее! Негодяи! И Подлюччио, и Ишак Четвертый - все!..
– Ай-яй-яй! Как нехорошо!
– закручинился сеньор Комарио, который ни на секунду не отходил от постели принца.
– Вы только послушайте, Корнелиус, что он говорит, или нет, лучше не слушайте! Он, конечно же, бредит. Но даже в бреду такие речи кощунственны... Лечите его. Сделайте ему клизму! Или поставьте пиявок, в конце концов!
– Замолчи, подлец!
– крикнул Димка сеньору Комарио.
– Если бы я мог, я велел бы казнить тебя, а не Аниту!.. Корнелиус! Выгоните его отсюда! Ну пожалуйста!..
– Не могу, - со вздохом ответил старик.
– Я только ученый... Всего лишь бедный старый ученый...
– он достал склянку, налил в ложечку микстуру и упросил Димку вылить ее. Вскоре Димка заснул.
Ему снились звери с человеческими лицами. Они скалились, рычали, и он без труда узнавал в них Комарио, Подлюччио и Ишака Четвертого. А сам он стоял посреди этих зверей и зажигал спички, чтобы отогнать их. Но звери не уходили и все лезли и лезли к нему. Димка уже совсем отчаялся, но тут вдруг заметил, что от спички загорелась тяжелая штора. Стало светло. Пламя бешено плясало и билось в окне. Звери убежали, но теперь и Димке нужно было спасаться, однако ноги его словно приросли к полу. Огонь окружил его со всех сторон, стало трудно дышать, а он все еще не мог сдвинуться с места.
– Помогите!
– закричал Димка и проснулся.
Наверное, была ночь, потому что в покоях горели свечи. Но и без них какой-то странный мерцающий свет проникал с улицы. В первое мгновение Димке показалось, что он еще спит и ему снится пожар. Но вот над ним склонилось лицо старого Корнелиуса.
– Проснулись, ваша светлость?
– спросил ученый.
– Где я?
– с трудом проговорил Димка.
– Что это горит, и что это за шум на площади?
Корнелиус опустил голову.
– Вы у себя в спальне, принц, - тихо сказал он.
– И сейчас вам лучше всего снова уснуть...
– Я не хочу больше спать, Корнелиус. Почему так светло?
– Это факелы, ваша светлость. Сейчас вечер, а там, на площади, - казнь...
Димка вскочил с постели, метнулся к окну и
– Кого это?
– шепотом спросил Димка.
– Кого казнят, Корнелиус? Старик молчал. Только из глаз его выкатились и поползли по щекам две медленные слезинки.
– Аниту, ваша светлость, - прошептал он.
– Дочь Каспара...
– Что же мы ничего не делаем, Корнелиус?
– крикнул Димка.
– Нужно спасти ее во что бы то ни стало!
– Теперь уже поздно, - медленно сказал ученый.
– Теперь ей уже ничем не поможешь... Смотрите!
На площадь въехала повозка, запряженная четверкой лошадей. Лошади тащили большую железную клетку с толстыми прутьями. Там, в клетке, стояла маленькая девочка в белом платье принцессы. Это была Анита. Толпа смолкла. В наступившей тишине ясно слышался скрип колес и понукания возницы.
Димка спрыгнул с окна и рванулся к дверям. Но стоявшие за дверями охранники сомкнули свои пики при его появлении.
– Пустите!
– закричал Димка.
– Пустите меня! Да как вы смеете?!
– Но солдаты стояли недвижимо.
– Болваны!
– крикнул Димка и бросился обратно.
Аниту уже поставили на эшафот. Окруженные сплошным кольцом охраны, со специального возвышения в углу площади за казнью наблюдали король Ишак Четвертый, Подлюччио, Комарио, генерал Дель Гадо и другие сановники.
– Сейчас бы сюда пулемет!
– стискивая кулаки, прошептал Димка. Хотя бы один пулемет! Я бы им показал!..
Между тем герольды трижды протрубили в трубы, и глашатай стал громко читать приговор. Анита стояла на эшафоте. Рот ее был крепко стянут черным платком, а руки связаны за спиной.
– Подлецы, - тихо молвил Корнелиус.
– Гиены! Им мало крови взрослых людей. Теперь они принялись за детей!..
– Он плакал.
– Мы им еще покажем, Корнелиус!
– крикнул Димка.
– Мы их всех взорвем... Как же я раньше не вспомнил? Эх!
– и он в отчаянии ударил себя по лбу: Конечно! Мы сделаем порох! Это же так просто!..
– Поздно, - сказал Корнелиус.
– Мы уже не успеем... Сейчас ее казнят...
Глашатай смолк. Барабаны ударили дробь. Палач подошел к Аните и набросил петлю. Король поднял руку с платком, готовясь подать последний сигнал, вслед за которым должно свершиться ужасное...
Но вдруг, перекрывая шум толпы и грохот барабанов, чей-то мощный голос прозвучал над площадью:
– Остановите казнь!!
Все замерли. И король, и палач, и солдаты генерала Дель Гадо. Толпа дрогнула и раздалась, уступая дорогу человеку, идущему к эшафоту. Еще мгновение, и он вспрыгнул на помост, легонько задел рукой палача, и тот, вскрикнув, рухнул на руки подхвативших его солдат. А человек уже стоял рядом с Анитой. В правой руке его была обнаженная сабля, сверкающая в свете факелов как алмазная. Он был высок ростом, и могучая фигура его возвышалась над толпой точно изваяние. Человек обвел площадь горящими глазами и громко сказал: