Динамика слизи. Зарождение, мутация и ползучесть жизни

Вудард Бен

Отношение между производством и продуктом в природе у Шеллинга не должно пониматься как поддерживающее соматизм [175] , или то мнение, что природа состоит в основе своей из тел, — мнение, против которого, как мы видели в предыдущей главе, восстает мысль, инспирированная существованием биооружия [176] . Вопрос, который Иэн Грант поднимает, в частности касательно биологии предшественника Шеллинга — Кильмейера, заключается в том, является ли использование понятия слизи, в особенности протоплазмы, всегда утверждающим соматизм, — всегда утверждающим, что микротела суммируемы или что макротела (например, Земля, рассматриваемая как единый организм) делимы в природе [177] . Хотя тела, или «точки», играют центральную роль для Кильмейера, источником и мерой природы являются не тела, но сеть сил, воздействующих на эти тела и в конце концов на мысль [178] .

175

От др.-греч. ???? — «тело».

176

Grant, Philosophies of Nature after Schelling, p. 126.

177

Ibid., p. 134.

178

Ibid., pp. 136-138.

Как

уже было упомянуто во введении, Шеллинг атаковал витализм за внутреннее противоречие, а именно за то, что он постулировал ничему не противостоящую силу. Также Шеллинг возражал витализму, поскольку тот оказывался простым разрежением материи [179] . Неприятие Шеллингом витализма тем не менее исходит из классической формулировки витализма, отрицающей физическое воздействие на жизнь как таковую. В нашей же формулировке витализма мы постарались избежать этого отрицания.

179

Ibid., pp. 99-104.

То, что наш тёмный витализм является пространственно-временным, должно частично устранить второе возражение Шеллинга, так как и его собственная система стремилась к такому рассмотрению природы, которое стояло бы между механизмом и телеологией, то есть финализмом [180] . В этом смысле мы можем сказать, что природа у Шеллинга отчасти похожа на природу у Бергсона, ведь обе природы начинаются из некоего абсолюта и затем каждая из них раскалывается во времени. Тезис Кильмейера, что виды являются ретрогрессией [181] более фундаментального состояния реальности, тоже вписывается в эту концепцию природы [182] .

180

Richards, The Romantic Conception of Life, p. 162.

181

От лат. retro — назад и gressio — движение. В данном случае означает упрощение или, точнее, постепенное распадение первоначального целого на все более простые ряды сущностей. Мысль в разных своих вариациях типичная для немецкой натурфилософии начала XIX века. Так, Лоренц Окен полагал, что поскольку человек является конечным Богом (вторичной тотальностью), а Бог образует все сущее посредством актов своего полагания, постольку все виды живых существ можно рассматривать как если бы они были производны от человека путем упрощения (но только если брать это в умозрительной или во вневременной перспективе): «все совокупное царство животных, например, есть не что иное, как изображение отдельных деятельностей или органов человека; не что иное, как противоположный человек. Точно так же природа есть не что иное, как изображение отдельных действий духа» (Окен Л. Учебник натурфилософии (избранное) // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII—XIX вв. М.: Канон+, 1999. С. 589). Схожим образом Кильмейер в своей разработке чувственности — когда последняя присуща всему живому — в качестве исходного пункта берет чувственность человека, из упрощения (вычитания определенных характеристик) которой получается чувственность высших животных, потом низших, затем растений.

182

Ibid., p. 248.

Но Бергсон, похоже, обуславливает в конечном счете природные различия в сфере разума, тогда как для Шеллинга природные различия — эта кишащая тьма абсолютного — развернуты во времени в эмпирическом смысле [183] . Единое природы, вопреки Бергсону, не может рассматриваться ни в качестве идеальной формы, ни в виде совершенной тотальности космоса. Единое должно рассматриваться как тёмный исток, как радикально неустойчивое начало всех процессов и сущностей во вселенной. Мы займемся метафизическими свойствами этого Единого в заключении, здесь же заметим, что эта тьма, окружающая Единое, этот отвратительный абсолют, также является тьмой нашего тёмного витализма.

183

Ibid., pp. 185-186.

В книге «Различие и повторение» (тексте слишком насыщенном, чтобы его здесь детально разбирать) Жиль Делёз упоминает о «темном предшественнике» [184] как о чем-то таком, что существует до любых различий, — различий, которые для Делёза сами существуют до всякого тождества и сходства [185] . В работе «Химия тьмы» Иэн Гамильтон Грант указывает на эту тьму у Делёза и связывает ее с тёмным абсолютом Шеллинга, — той тьмой, которую Гегель и Шлегель осмеяли в качестве слишком тёмной. Природа для Шеллинга всегда, по крайней мере отчасти, погребена в «вечной тьме» [186] . Здесь можно также упомянуть «теряющуюся во тьме» полоску Бергсона — некую пленку, оборачивающую наше мышление и укрывающую его от непосредственной реальности эволюции. Наше мышление кружит над поверхностью, под которой стремительно развертывается непредсказуемое, и оно, таким образом, никогда не схватывает внутреннюю, порождающую природу эволюции, Природу [187] .

184

Тёмный предшественник, или фр. precurseur sombre, — это термин, заимствованный Делёзом из метеорологии и отсылающий к двум стадиям образования молнии: 1) между тучей и землей создается соединяющий их ионизированный канал, часть которого, движущаяся по направлению к земле и при этом отрицательно заряженная, называется ступенчатым лидером, поскольку ее движения совершаются по ломаной траектории; 2) при приближении ступенчатого лидера к земле, последняя испускает положительный заряд, как бы замыкая накоротко тучу с землей.

В результате от земли к туче по каналу, то есть снизу-вверх, поднимается основная часть заряда, называемая обратной вспышкой и принимаемая за молнию. Тёмный предшественник, по-видимому, соответствует ступенчатому лидеру молнии на этих двух стадиях, учитывая тот факт, что по сравнению с основной вспышкой лидер практически невидим, «тёмен». Подробнее о тёмном предшественнике у Делёза см.: Делёз Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998. С. 152-153.

185

Deleuze, Giles (1994), Difference and Repetition, trans. Paul Patton (New York: Columbia University Press), p. 119. (Рус. пер.: Делёз Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998. С. 152.)

186

Schelling, First Outline, p. 98.

187

Bergson, Creative Evolution, pp. 46-47. (Рус. пер.: Бергсон A. Творческая эволюция. Материя и память. С. 61.)

Эта тьма не некое умышленное затемнение, но неизбывный вызов способностям мышления помыслить саму жизнь. Тёмный витализм — альтернатива бергсоновскому соединению идеализма и витализма, а также более реалистическое прочтение шеллинговского сочетания материализма (или механицизма) и витализма [188] . Тёмный витализм принимает реальность, в основе своей состоящую из процессов и сил, но не пытается сделать такую контингентность или процессуальность чем-то сразу помысленным или же постигнутым в рамках одного разума. Он, таким образом, являет собой странное сочетание реализма и витализма.

188

Richards. Romantic Conception, pp. 292-294.

Запутанное отношение мышления и природы разыгрывается через отношение между интерьером и экстерьером. Как пишет Иэн Гамильтон Грант: «Идея является внешней по отношению к мысли, которой она принадлежит, мысль — внешней по отношению к мыслителю, который ее мыслит, мыслитель — внешним по отношению к природе, которая произвела и мыслителя, и мысль, и Идею» [189] . Для Гранта экстериорность представляет куда больший интерес, нежели интериорность, а восприятие форм стратификации — нежели сам факт стратификации [190] . Кроме того, мышление никогда не сможет восстановить все детали и обстоятельства собственного возникновения, потому что случайная природа времени делает это невозможным. Однако, как мы видели в первой главе, выдвинутая нами интериорность и так не предполагала своего отождествления с мыслью, но должна была ухватить суть взрывного возникновения самой жизни из мельчайших компонентов. И все же некая не рассеиваемая мыслью тьма нависает над возможностью жизни. Она окаймляет различие между органическим и неорганическим. Эту тьму можно сравнить с неразличимостью материи и того специфического материала, который составляет саму жизнь.

189

Grant et all, in Collapse, vol. 3, p. 339.

190

Ibid., p. 340.

Эволюция представляет собой не только растяжение/расширение нашего мышления, абсорбирующего и как бы устраняющего компоненты и мощь слизневой жизни, но также и осознание того, что мысль всего лишь один исход, одна страта самой природы, а не неизбежный конец движения природы по направлению к жизни. Привносится ли жизнь издалека, в виде межгалактической споры, или приводят ли ее неповторимые конфигурации в обособленных мирах всегда к похожим результатам, это не объясняет обратного влияния пространства и других форм существования (органических и неорганических) на то, как мы мыслим жизнь и как мыслящая жизнь возникает или не возникает из лужиц с бурлящей жижей.

Кишащее биологическое, даже если оно и начинается с единства, стремится вовне, разделяясь на все более хаотичные и расходящиеся формы, создавая ползучую бездну биологии, где разум всего лишь одно из свойств посреди когтистого и клыкастого бестиария природы.

Заключение

Метафизика слизи?

Срок человеческой жизни — точка; естество — текуче, ощущения — темны, соединение целого тела — тленно; душа — юла, судьба — непостижима, слава — непредсказуема...

Марк Аврелий. Размышления [191]

191

Марк Аврелий Антонин. Размышления. СПб.: Наука. 1993. С. 12.

А: Великого плана нет.

В: Если бы великий план существовал, то факт (а это факт), что мы неспособны постичь его ни естественными, ни сверхъестественными средствами, был бы кошмарным непотребством.

С: Само понятие великого плана — кошмарное непотребство.

Томас Лиготти. Моя работа еще не завершена [192]

Одним из наиболее своеобразных моментов работы Зигмунда Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия» является спекулятивное построение «пузырька». Фрейд пишет, что такой гипотетический «живой организм в его самом упрощенном виде» функционирует «как недифференцированный пузырек, содержащий некую возбудимую субстанцию». «Обращенная к внешнему миру поверхность» этого пузырька «дифференцирована в силу самого своего положения и служит органом, воспринимающим раздражение», упрощенной моделью органического опыта [193] .

192

Ligotti Т. Му Work Is Not Yet Done: Three Tales of Corporate Horror. Virgin Books, 2009. P. 14.

193

Freud, Sigmund (1990), Beyond the Pleasure Principle (New York: W.W. Norton), pp. 28-29. (Рус. пер.: Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия // Фрейд З. Собрание сочинений в 10-ти томах. Т. 3. М.: ООО «Фирма СТД», 2006. С. 250.)