Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

Валентинов Андрей

Слушать бульканье нашего Зевса я не стал. Но сон все равно не шел, а страшный день еще не кончился...

Встал, потер ноющее ухо (бронзовый щит, конечно, лучшее изголовье для настоящего воина, но...). Та-ак! Ку-реты плечи сомкнули, а за ними... Ото! Агамемнон, Мене-лай, Нестор Сивая Борода, оба Аякса!

– Значит, так, Диомед? Почиваешь, значит, беспечно? Забыл, что троянцы рядом, уже на холмах, уже у самого частокола?

Это не Агамемнон. Нестор это, конник Геренский, пе-шеходящий. .

–

Слишком заботлив ты, старец, - вздохнул я.
– Тру-. дов никогда ты не бросишь!

– Погодите, - поморщился Зевс-Агамемнон.
– Тидид, не время ругаться...

...Да ну? И от кого я это слышу?

– ...В лагере... Паника в лагере, Диомед! Болтают, будто боги на нас сегодня напали, значит, Трои вовек не взять. А тут еще этот Pec...

– Рее действительно пришел, - перебил брата Менелай.
– Войско у него небольшое, но дело не в войске. Все боятся, болтают, что завтра утром Рее напоит коней в реке...

Я кивнул. Дело, конечно, не в чубатом фракийском царьке. Все устали, всем страшно. Испуганный и усталый поверит даже в волшебных коней, пьющих на нашу погибель грязную желтую воду Скамандра.

...Помрут, бедняги! Ox и грязная вода! И трупы гниющие на дне...

– Кажется, дошло, - усмехнулся я.
– Надо убить Реса? А может, еще и коней его увести? Чтобы все увидели?

– Ну-у-у-у... хорошо-о-о-о... бы-ы-ы-ы!.. И погляде-е-е-еть... бы-ы-ы-ы... где-е-е-е... враги-и-и-и... страш-ные-е-е-е!

Славно спели - хором!

– Возьми с собой кого хочешь!
– заторопился (а вдруг передумаю?) старший Атрид.
– Кого хочешь, сколько хочешь!..

Я понял - дождался. Есть!

– Одного, думаю, хватит, - пожал плечами.
– Сами знаете, в таких делах надо парой работать. Товарища ранят - вытащи, а если побежит - зарежь... Есть у меня друг самый наилучший - Одиссей Лаэртид, любимец богов, басилей итакийский. Если сопутник мой он, из огня мы горящего оба к вам возвратимся!..

Вот и все, Любимчик!

От желтого Скамандра несло гнилью, земля выскальзывала из-под ног, словно кровь, пролитая задень, еще не успела впитаться. И трава пахла кровью застывшей, спекшейся черной коркой. Не скоро здесь смогут пастись кони... Я шел не спеша, постепенно замедляя шаг. До утра еще далеко, куда дальше, чем до смерти.

Тихий шелест травы, тихий шелест крыльев Таната...

Спешить было некуда. Пусть Любимчик спешит! Ишь, дергается, с шага сбивается.

Чует! И верно чует!

Наконец не выдержал Лаэртид - обогнал, нарочито хрустя стеблями, пошел впереди. Спина в легком полотняном панцире - не защищена, открыта - мишенью для верного удара. На что он надеется, умник? Что его дружок из Аргоса в очередной раз проявит

дурацкое благородство? Поздно! Вот сейчас, не думая, выхватить короткий хет-тийский меч...

Шаг.

Шаг-декат.*

Шаг-гекатост**. Звезды путались в ледяной росе.

*Д е к а т - десятый.

** Г е к а т о с т - сотый.

– Не могу...

Я остановился, подождал, пока рыжий обернется...

– Не могу бить в спину!..

Странным было его лицо. Будто не он, я изменник. Будто не он, я - гадюка в мокрой траве.

– Ты предатель!..

Это не я сказал, это он, Одиссей Лаэртид.

– Ты предатель, Диомед!

– ...Тише, троянцы услышат!..

Мы ругались шепотом, мы кричали шепотом, шепотом проклинали друг друга. Я припомнил ему все, и он тоже - мне. У Любимчика оказался свой счет.

И никто не взялся за меч.

Вернее, не так. За меч взялся я. За рукоять, не вынимая. Он не заметил. Или сделал вид.

– Диомед, вчера мы могли взять Трою. И опять не взяли. Надо говорить, почему?

Я лишь поморщился. Стратег-воевода нашелся! Лучший ученик дядюшки Алкима!..

Впрочем...

– Скажу! Потому что ОНИ, эти людоеды, которые купили тебя, Лаэртид, с потрохами, решили САМИ убивать нас. Обожглись, правда... И ты обжегся, Любимчик. Мы отдали долг дружбе - высказались как хотели, от души. А теперь у тебя осталось ровно десять слов. Я буду загибать пальцы, а ты говори. На одиннадцатом я убью тебя - если не успеешь убедить, что подлец и предатель это не ты!

Он кивнул, помолчал какой-то миг. Острые глаза блеснули вызовом:

– Жена, сын дороже всего мира. Если убьешь Олимпийцев - начнется Титаномахия!

Слов было ровно десять. Но хватило и одного.

"Титаномахия! Новая Титаномахия! Мы... Наш Номос... Мы все как тельхины с гелиадами... ЭТИ, на Олимпе, не ведают, что творят! Нельзя! Надо что-то..."

"Перед смертью Эвмел Адрастид велел передать: "...Они - часть Номоса, убивать нельзя..."

Не они! ОНИ - часть Номоса! Бестолковый у тебя ученик, дядя Эвмел! Как все просто! Просто - когда знаешь...

– Я тебя. понял, Лаэртид. Мы, полубоги, становимся богами - быстро, незаметно, неотвратимо. ОНИ ошиблись, и Крон-мертвец ошибся со своим дурацким Котлом. Стоит нам сделать последний шажок, и тогда...

...Это уже случилось, когда Зевс восстал на Крона Всесильного, и погиб Номос Золотого Века. И это не случилось -совсем недавно, на Флеграх, где дядя Геракл помог остановить гигантов. А кто остановит нас, воинов Ар-магеддона?

Рыжий вновь кивнул, почесал нос, поморщился.

– Все-таки ты герой, Тидид! Тебе бы троянские стены лбом крушить!..