Дипломатия фронтира
Шрифт:
— Ты меня ошарашил, Максим! — призналась Екатерина Матвеевна.
— Я старался. Ну и напоследок. Представь, что турки серией строят пароходы «один к трём». Или к четырём, это дело экономистов и менеджеров. Один нам, три себе. И мы получаем для начала два мореходных грузовоза, которые начнут совершать челночные рейсы по маршруту Балаклава — Полуденные острова — Форт Росс! Это же совсем другой уровень освоения Южного материка! А турки пусть осваивают свою часть. Но это уже про геополитику.
Увлечённо рассказывая Селезнёвой о сути вопроса, я приводил упрощённые схемы и примеры,
После окончания Великой Отечественной войны Советский Союз остро нуждался в транспортном флоте. Новые суда необходимы были стране для вывоза за границу природных ресурсов — в обмен на них СССР получал то, без чего невозможно было восстановление промышленности — машины, станки, оборудование.
Увеличение числа грузовых судов потянуло за собой потребность и в техническом флоте. Так, судостроителям было поручено построить буксиры общей мощностью 230 тысяч л. с. Ленинградским СКБ «Балтсудопроект» в 1948 году был разработан последний советский пароход — морской паровой буксир проекта 730 типа «Аян», предназначенный для буксировки несамоходных судов в открытом море с удалением от берега до 100 миль. Кроме того «Аяны», имеющие длинную палубу и ёмкие трюмы, без балкера за кормой вполне смогут в качестве грузопассажирских пароходов перевозить требуемые объёмы грузы в Форт-Росс. В то же время, такой тип судна перекрывает многие потребности речников практически на любой дальности.
— Как ты думаешь, швейцарцы могут, рассуждая так же, как и ты, упасть нам на хвост и вписаться в тему взаимозачёта? — неожиданно спросила Катя. — Предложат ещё и им строить такие пароходы в обмен на речное транспортное обеспечения?
— О-па… Даже и не знаю… Не думал о таком варианте, — растерялся я.
— А нам это нужно? — добавила неопределённости Селезнёва.
Я опять пожал плечами.
— А про американцев ты специально забываешь?
— Понимаешь, дорогая Кэт… — замялся я. — Что касается американцев, тот тут есть какая-то загадка, тайна, насчёт которой турки не колются. Что-то они скрывают.
— Это нормально, скоро сами узнаем.
— Ну да. Я тебе вечером всё подготовлю и распишу: справку, предложения, тезисы, термины… Кать, подумал вот, что неплохо было бы загнать начпорта Булута вместе с его корешем Аталаем в резиденцию губера за час до аудиенции, чтобы вы зашли к Кадиру Экинджи вместе с уже готовым предложением.
— Что ты, что ты! Ни в коем случае! — Селезнёва в панике привстала и испуганно замахала руками. — Только что обрядившемуся посланнику заходить к восточному деспоту, губернатору и кемаль-паше вместе с его подчинёнными, с которыми без его одобрения русские уже закрутили какие-то макли? Да он их на кол посадит, а нас выдворит с позором!
— По-моему, ты нагнетаешь.
— Нет! — Екатерина Матвеевна упрямо выпятила губу и покрутила головой. — Так не делается, Горнаго, сначала нужно получить принципиальное добро от Наисветлейшего, если
— Да ладно-ладно, просто предложил!
— Напугал! — поправила меня Катя, выдыхая. — Надеюсь, ты им ничего лишнего не пообещал?
— Просто предложил на время твоего визита быть у телефонного аппарата и держать под рукой транспорт.
— А вот это правильно. На аудиенцию пойду вместе с Кострицыным. Если всё сложится в нашу пользу, то далее курировать вопрос придётся Дмитрию Николаевичу… Но ты будь наготове! Где-нибудь поблизости.
— В степь на тачанке удирать будем? — деловито поинтересовался я.
— Всё может быть, Макс, мы всё-таки на Востоке.
Я легонько хлопнул охреневшего от всего этого Дино по плечу и назидательно сказал: по привычке подняв вверх указательный палец:
— Видишь, сынка? Дипломатия, мать её…
Подготовку материалов я закончил далеко за полночь, и потому не выспался, конечно. Что не помешало мне подхватиться пораньше. И настроение бодрое, и реальные дела есть.
К открытию городского блошиного рынка я отправил Дино на шопинг, искать кассеты и диски для магнитолы, потому имеющиеся в бардачке, уже до смерти надоели. Магнитола работает, считай, постоянно, когда тише, когда на полную мощность. Это штатное средство борьбы с подвыванием раздаточной коробки.
Всем, кто имел дело с «нивами», хорошо знаком этот гул. Кто-то в пути поддерживает рычаг раздатки, кто-то выдерживает определенные обороты двигателя, ну а все остальные ездят с музыкой, иной раз на всю катушку, лишь бы не слушать этот надоедливый звук. Если уж спорить о комфорте в салоне легендарного внедорожника, то нужно честно признать: восемьдесят процентов дискомфорта на трассе в этой автомашине составляет шум раздатки, а не слабый двигатель или задняя подвеска из прошлого.
Лично мне, опытному дипломату, а в прошлом профессиональному водителю сухопутного крейсера ПАЗ-3206, у которого прямо в салоне род капотом справа работает бензиновая «восьмерка» Заволжского моторного завода, этот звук ничуть не мешает. А вот Екатерине свет Матвеевне мешает. Хотя и она, как мне кажется, уже привыкла, как опытный экспедиционер и покоритель диких дорог, не менее дикого бездорожья, а иногда и просто направлений.
Попутно я выдал юному рокеру трёхчасовой мандат на проведение свободной охоты, предупредив, что отныне он после каждого продуктивного в плане разведки дня будет вечером писать подробный отчет о подмеченном, обнаруженном и подозрительном.
— Потому что работа дипломата, сына, это тебе не расслабление на приёмах и званых ужинах со свечами и виолончелями, кто бы ещё позвал… Прежде всего наша задача в разведке, в добыче ценной информации, — важно сообщил я.
— Это ты в книжке про дипломатию прочитал? — с уважением уточнил Бернадино.
— Нет, — вздохнул я. — Это мне Селезнёва целую лекцию прочитала. Давай уже, и про карту города не забывай.
На беспечного ездока возложена ещё одна важная задача — уточнение имеющейся карты городской части анклава с нанесением на неё всех заведений и организаций, лавочек и мастерских, в общем, всего, что имеет вывеску над входом. Карту Кострицын составил хорошую, однако, будучи домоседом по жизни, в вывесках он ориентируется неважно.