Дипломатия
Шрифт:
Муки с подписанием Парижских соглашений не окончились. Стоило войне завершиться, как начались споры по поводу права Америки силой обеспечивать выполнение соглашения. Не было ни одного из руководящих деятелей администрации Никсона, кто бы не сомневался в рискованности заключенного соглашения. Мы дошли до края возможных уступок, как всегда утверждал Никсон. А домашние неурядицы не оставляли администрации пространства для маневра.
Тем не менее мы с Никсоном, наряду со многими из высших должностных лиц администрации звена, полагали, что военные и экономические условия соглашения позволят Южному Вьетнаму противостоять вполне реальному нажиму со стороны Севера, при условии, что Северный Вьетнам будет выполнять ту часть соглашения, которая воспрещала возобновление инфильтрации. Никсон, однако, всегда отдавал себе отчет в том, что нарушения вполне возможны, причем такого масштаба, которому нельзя будет ни противостоять, ни оказать сопротивление без содействия со стороны Америки. Он был готов способствовать Вьетнаму присоединиться к международному сообществу при помощи программы экономического содействия. Но если все это не сработает, то никогда не отвергалась возможность использования воздушных сил для обеспечения выполнения соглашения,
Когда настал конец войны, администрация со скрежетом зубовным приготовилась к испытанию силой, которое, исходя из опыта, наверняка предстояло на стадии претворения соглашения в жизнь. Мы твердо верили, что у нас есть право — более того, обязанность — защищать соглашение, ради которого умерли 50 тыс. американцев. В противном случае любое мирное соглашение с Соединенными Штатами было бы юридическим эквивалентом капитуляции. Условия, не поддающиеся защите, равносильны сдаче. Если нации не позволено действовать, чтобы обеспечить претворение в жизнь условий мира, то гораздо лучше в таком случае отступиться честно и открыто. Никсон и его ведущие советники бесконечное число раз [949] объявляли о своем намерении защищать соглашение — к примеру, 3 мая 1973 года, когда Никсон выступал с ежегодным отчетом по вопросам внешней политики: «Такого рода курс [всеобъемлющие нарушения] поставит под угрозу с таким трудом достигнутый мир в Индокитае. Он чреват риском возобновления конфронтации с нами... [950] Мы заявили Ханою как в частном, так и в официальном порядке, что мы не потерпим нарушений соглашения» [951] .
949
См. сводный обзор заявлений США у Киссинджера, Годы решительных перемен. С. 1236 - 1240
950
Четвертый ежегодный доклад Конгрессу США по вопросам внешней политики 3 мая 1973 г. // Документы Никсона. Т. «1973 год». Washington, D.C.: U.S Government Printing Office, 1975. P. 392.
951
Там же. С. 395.
Повторилась привычная схема предшествующих пяти лет. Возможно, ничем не запятнанный, только что переизбранный президент мог бы настоять на периодических решительных мерах военного характера, потребных для реализации соглашения. Но когда над президентом уже нависла тень «уотергейта», для этого не оставалось ни малейшей возможности. Даже несмотря на то, что тысячи северовьетнамских грузовиков двигались по «тропе Хо Ши Мина», что почти 50 тыс. северовьетнамских военнослужащих проникли во Вьетнам, а Ханой в вопросе, касавшемся американцев, пропавших без вести, стоял неколебимо и хранил по этому поводу вызывающее молчание. Противники политики, приведшей к заключению соглашения, настаивали на том, что Никсон не обладает полномочиями по принудительному обеспечению претворения этого соглашения в жизнь, сколь бы серьезно оно ни нарушалось. А раз так — что это, как не односторонний уход, к которому они все время призывали. В июне 1973 года Конгресс отказал в дальнейшем выделении фондов для «прямой или косвенной поддержки боевых действий вооруженных сил Соединенных Штатов в Камбодже, Лаосе, Северном Вьетнаме и Южном Вьетнаме или в связи с ними» после 15 августа, включая воздушную разведку [952] . В июле 1973 года стало ясно, что у программы экономического содействия Северному Вьетнаму поддержки в Конгрессе не будет.
952
Второй дополнительный законопроект по бюджетным ассигнованиям на 1973 финансовый год (HR 9055-PI 93-50). См. «Ежеквартальный альманах Конгресса», 1973 г., первая сессия Конгресса 93-го созыва. Вашингтон, округ Колумбия, «Ежеквартальный альманах», 1974. С. 95, 861-862
Мирное соглашение, как, впрочем, и ни одно соглашение подобного рода, не могло претвориться в жизнь само собой. Северный Вьетнам все еще ставил перед собой задачу обеспечить объединение Вьетнама под его руководством, и клочок бумаги, подписанный в Париже, не в состоянии был повлиять на изначальные планы Ханоя. Парижские соглашения избавляли Соединенные Штаты от непосредственного участия в военном конфликте во Вьетнаме, но срок существования, отпущенный Южному Вьетнаму, зависел от американской поддержки. Решать, продолжать ли в Индокитае политику в рамках стратегии сдерживания уже после ухода американских войск, обязан был Конгресс. А решение его оказалось отрицательным.
Ухудшалось даже экономическое содействие Южному Вьетнаму. В 1972 году Конгресс проголосовал за оказание помощи на сумму в два миллиарда долларов; в 1973 году эта сумма была уменьшена до 1,4 миллиарда долларов, а в 1974 году произошло сокращение наполовину, хотя цены возросли в четыре раза. В 1975 году Конгресс обсуждал выделение завершающего ассигнования на эти цели в размере 600 миллионов долларов. Камбоджа была отрезана целиком, причем под предлогом сохранения человеческих жизней — так эвфемистически было названо оставление страны на произвол судьбы, что выглядело мрачной шуткой в свете последовавшего геноцида. В 1975 году Камбоджа и Южный Вьетнам с интервалом в две недели были захвачены коммунистами, что положило конец американским, но не индокитайским душевным мукам.
Американский идеализм, в значительной степени явившийся душой сложившегося после войны мирового порядка, победил себя своим же собственным оружием. Четыре президента полагали Вьетнам жизненно важным с точки зрения американской безопасности. Два президента от различных партий отождествляли честь Америки с верностью слову, данному тем, кто на нее положился. Никсон выиграл выборы 1972 года с подавляющим перевесом голосов именно на базе подобного утверждения. В классической американской
Даже по прошествии двадцати лет американские общественные споры на эту тему так и не обрели объективной перспективы, и стороны скорее готовы перекладывать вину друг на друга, чем учиться на опыте. Победа коммунистов быстро разрешила один из вечных споров вьетнамской эры: был или нет призрак неминуемой кровавой бойни после захвата власти коммунистами просто-напросто плодом воображения политиков, искавших предлог для продолжения войны.
Само собой, в Камбодже геноцид действительно имел место. Новые правители перебили по меньшей мере 15% своего населения. Во Вьетнаме до этого не дошло. И все же сотни тысяч южновьетнамцев были согнаны в «лагеря перевоспитания», иными словами, в концентрационные лагеря. В начале 1977 года коммунистические власти признавали наличие 50 тыс. политических заключенных, в то время как большинство независимых наблюдателей утверждают, что истинная цифра приближается к 200 тыс. [953] . Что же касается так называемого Фронта национального освобождения Южного Вьетнама (ФНО), который на протяжении целого десятилетия воплощал для Запада чуть ли не знамя коалиционного демократического правительства, победоносные северовьетнамцы четко и ясно дали понять, что их истинные планы не имеют к этому никакого отношения. В 1969 году ФНО был реорганизован в так называемое «Временное революционное правительство Республики Южный Вьетнам», или ВРП. В июне 1975 года, через два месяца после падения Сайгона, на заседании «кабинета» ВРП было принято решение о восстановлении в ограниченном масштабе банковской системы Южного Вьетнама; были организованы консультативные комитеты для облегчения управления страной, в которые среди прочих вошли некоммунистические политические деятели, находившиеся в оппозиции к Тхиеу; ВРП установило дипломатические отношения с восемьюдесятью двумя странами.
953
Joseph Flitchett. Saigon Resident Found Intimidated by «Occupation Force» (Фл и тч ет Джозеф. Жители Сайгона подвергаются преследованиям со стороны «оккупационных сил») // Washington Post от 6 ноября 1978 г.; см. также: Christopher Dickey. Former Vietnamese Captive Describes Life — and Death — in Saigon Prison (Дики Кристофер. Бывший вьетнамский заключенный описывает жизнь — и смерть — в сайгонской тюрьме) // Washington Post от 20 декабря 1978 г.; Theodore Jacqueney. They Are Us, Were We Vietnamese (Лжэкени Теодор. Они были бы нами, если бы мы были вьетнамцами) // Worldview, апрель 1977 г.; Karl Gershman. A Voice from Vietman (Гершман Карл. Голос из Вьетнама) // New Leader, 29 января 1979 г. С. 8-9.
Однако Ханою меньше всего хотелось бы иметь независимый Южный Вьетнам, пусть даже коммунистический; поползновения в сторону «Югославской модели» следовало пресечь в зародыше. Решение «кабинета» было немедленно аннулировано, консультативные комитеты лишились какой бы то ни было роли, а послы ВРП так никуда и не были направлены. Управление Южным Вьетнамом оставалось в руках местных военных комитетов, управлявшихся северовьетнамской коммунистической партией и военными властями. В июне 1975 года ханойские лидеры и пресса начали широковещательную кампанию в пользу скорейшего объединения страны — то есть официальной аннексии Юга, — которое и было завершено в течение года [954] .
954
International Institute of Strategic Studies, Strategic Survey, 1975. (Международный институт стратегических исследований. Стратегическое обозрение, 1975 год). L.: IISS, 1975. Р. 94
Хотя в строгом смысле этого слова единственными выпавшими костяшками домино оказались Камбоджа и Лаос, антизападные революционеры во множестве других районов земного шара приободрились. Сомнительно, пошел бы Кастро на интервенцию в Анголе или Советский Союз — в Эфиопии, если бы Америка не ощутила, что потерпела поражение в Индокитае, деморализована «уотергейтом», и не ушла бы после этого в себя. Одновременно с достаточным основанием выдвигалось утверждение, что если бы Южный Вьетнам пал в начале 60-х, то заранее продуманный коммунистический переворот в Индонезии, почти удавшийся в 1965 году, мог бы привести к свержению правительства и породить еще одну стратегическую катастрофу.
Во всяком случае, Америка заплатила за свою авантюру во Вьетнаме такую цену, которая была несоизмерима с любыми благоприобретенными выгодами. Совершенно ясно, что столь крупная ставка на достижение весьма туманно очерченных целей была ошибочной. Америка в первую очередь оказалась вовлеченной в войну потому, что безоговорочно применила принципы-аксиомы своей удачной европейской политики к региону с диаметрально противоположной политической и социально-экономической ситуацией. Вильсонианский идеализм исключал культурную дифференциацию, в то время как теория коллективной безопасности утверждала, что, поскольку безопасность неделима, то, если выдернется хотя бы одна нить, распустится вся ткань единого международного порядка. Слишком идеалистичная, чтобы строить собственную политику, исходя из принципов национального интереса, и слишком сосредоточенная на требованиях, предъявляемых войной всеобщего характера к стратегической доктрине, Америка оказалась не в состоянии справиться с незнакомой стратегической проблемой, где переплелись политические и военные цели. Пропитанная верой в универсальную привлекательность собственных ценностей, Америка в огромном смысле недооценила препятствия, стоящие на пути демократизации в обществе, сформированном конфуцианством, где народ сражался за политическую самобытность, очутившись в самом центре натиска посторонних сил.