Директива: Расширить!
Шрифт:
24.01.0000, 11:01:02 от Точки Отсчёта.
Магна Мартирис знал, что ставки в затеянной им игре невероятно высоки. Вырвать из рук Императора свободу для своего народа, для своего королевства — задача, требующая недюжинных умений, навыков… и удачи. Да, он понимал, что даже сделай он всё идеально, не ошибись нигде и ни в чём, и вероятность успеха всё равно будет весьма далека от абсолютной.
Две стороны одной монеты — победа и поражение. Магна верил в победу, верил отчаянно и так сильно, что любые препятствия на его пути осыпались прахом. Коллеги, последователи, друзья, враги, родственники — Магна
Ко всеобщему облегчению, Магна оставил идущим за ним следом разумным пути для отступления. Сохранил жизнь Транникилу, своему брату, первому после Магны. Не потому, что не верил в свой успех, вовсе нет. Просто убить самого дорогого для себя родича он не сумел, а сохранить ему жизнь просто так… Магна предал бы самого себя, поступив таким образом. Он и так балансировал на грани своих принципов и идей, в чём-то идя против них, прикрываясь мнимыми доводами и ложью, нацеленной в первую очередь на него же.
И тем не менее, лицемерие сделало то, на что ныне не было способно ничто другое.
Оно подарило его народу шанс на спасение. Подарило возможность обернуть всё вспять не такой уж высокой ценой: жизни самозваного правителя-тирана, его ближайших приближённых, набранной не так давно гвардии и части чиновничьего аппарата. Всего лишь бунт; свержение власти лоялистами, которые смогут обратиться к Империи с просьбой принять их обратно. Принять — и помочь отбиться от бывшего союзника, пробывшего таковым совсем недолго.
Магна Мартирис и полагать не мог, что абсолютный властитель Альянса Ззод, тот, на кого в буквальном смысле молятся и чьё слово воспринимают не иначе как закон, погибнет. Будет убит истинным Владыкой народа цийенийцев, Владыкой, для которого все прежние договора и союзы перестали что-либо значить. «Все еретики падут, и галактика будет заселена заново» — так он ответил на справедливое возмущение касательно неожиданных ударов Альянса по территориям Осколков Империи. И Мартирису пришлось держать ответ перед теми, кто ему доверился. Это было непросто, но своего он добился: удержался на грани, зародив, тем не менее, стремительно идущие в рост семена сомнения в нём как в лидере.
Оставалось только подготовить сцену и обставить всё так, чтобы Осколки в целом и его родина в частности вышли из ситуации с минимальными потерями. О прибытке говорить не приходилось, так как уже сейчас в пограничных системах они понесли колоссальные потери, которые не восполнить и за двадцать лет.
Да, Осколки, — и вынужденно с ними сотрудничающие лоялисты, от которых не удалось избавиться в сжатые сроки, — остановили Альянс Ззод — те немногочисленные силы, которые бывшие союзники выделили на уничтожение ослабленных, свежеобразованных квазигосударств. И то, сделать это удалось лишь, по большей части, за счёт чрезмерной подозрительности Мартириса, который вопреки обещаниям прежнего лидера Альянса ожидал удара от Империи, и потому сконцентрировал все наличные силы в пограничных мирах. Флотилии дали захватчикам бой, потеряли порядка сорока процентов личного состава, до половины всех кораблей — но отбились, и на некоторое время установилось затишье.
Пауза достаточно продолжительная, чтобы Магна Мартирис успел закончить со всеми основными «нюансами» грядущего восстания.
— Транникил, рад видеть, что ты находишься в добром здравии. — Киборг, избавившийся от большей части органики в своём теле, ступил под своды просторных апартаментов, которые на первый взгляд ни в коей мере не походили на тюрьму.
— Со всеми. — Брат поприветствовал Мартириса кивком, неспешно поднявшись с кресла. — Ты не угадал, Магна. И теперь ты хочешь всё переиграть…
— Переигрывать уже поздно, но путь, ведущий в бездну, ещё можно скорректировать и избежать худшего.
— И для этого ты готов возложить на алтарь свою жизнь?
— Что есть жизнь, брат? Средство, не более того. А средство без цели — это ничто, нелепица, для которой нигде не найдётся места. Сложно представить что-то более бессмысленное, не правда ли? — Магна степенно проследовал к диванчику подле небольшого столика, и так же мягко на него опустился. Бархатистости натуральной ткани он уже давно не чувствовал: увлечение кибернетизацией своего тела, если замахнуться на что-то сверх баловства, имело свои минусы. — Цель у меня есть, и отдать свою жизнь за неё — малая цена. Раз уж иначе не вышло, и мой план провалился, оставив нас лицом к лицу со страшным врагом…
— Как и всегда, тебя заботит только цель, Магна. Ты не подумал о семье и о друзьях, не подумал о народе, который, быть может, готов сражаться за свою свободу, отстаивая её. Сам всё решил, уже и переворот наверняка подготовил, как и обставил свою грядущую смерть, верно? — Транникил отмотал всё вспять, опустившись в то же кресло, с которого минуту назад вставал. Изменилось лишь выражение на его лице: с удивлённо-растерянного на недовольное, холодное и самую малость обиженное. — Без тебя родину нам не восстановить. Мне не восстановить. У меня нет того же влияния, которое есть у тебя. Нет необходимого стержня. Я хорошо справляюсь с ролью говорящей головы или лица государства, но не более.
— Всё это уже не важно, брат мой. Я совершил ошибку. Сделал ставку не на ту яхту, на которую следовало бы. В этом есть своя изюминка. В том, что даже будучи уверенным в успехе, уверенным в победе, можно в один миг осознать себя на самом дне, в почти что безвыходном положении… — Магна Мартирис невесело улыбнулся. — Если меня не свергнут, брат, Император даже не подумает о принятии Осколков под своё крыло. Ведь все нити указывают на меня. Я организатор, я инициатор, и моё слово вело исполнителей. По моему приказу было убито два десятка его родичей, которых он оставлял в качестве своих ушей и глаз в завоёванных провинциях. А скольких обычных ставленников империи, без голубой крови в венах я убил? Нет, брат, такое смывается лишь кровью. Пока все мои сторонники не будут убиты, пока сами Осколки не пройдут через пламя переворота и свержения моей власти, Империя Гердеон не протянет нам руку помощи. И правду будешь знать только ты, как тот, кто уже подготовил всё для переворота. Пойми меня в этот раз, не спорь и сделай, что должно.
Транникил молчал, поджав губы. В его прищуренных, едва заметно подрагивающих глазах непринятие боролось с неизбежностью, а кулаки бессильно сжимались и разжимались, скребя ткань обивки кресла и оставляя на той белёсые полосы. Умом он понимал, что спорить с Магной не имело смысла. Он почти всегда оказывался прав, да и планы свои приводил в исполнение независимо ни от чего. И раз уж он вбил что-то себе в голову, то вынудить его отступить будет почти невозможно.
Так вышло и сейчас: у Транникила не было аргументов, которые Магна принял бы, и к которым прислушался. Но легче от этого ему всё равно не становилось.