Директива: Расширить!
Шрифт:
И теперь десяток бойцов разведки, окопавшихся среди камней, на холме, обеспечивающим достаточный обзор без риска преждевременного обнаружения, наблюдали за приземлением кораблей, ставших напоминать рыбьи скелеты. Лишь поначалу десантные баржи неизвестных спасителей худо-бедно, но напоминали корабли традиционного для большей части разумных рас дизайна: длинные и широкие, непропорционально, — для звездолётов, — невысокие и, можно сказать, плоские. Сразу после преодоления плотных слоёв атмосферы кажущиеся монолитными корпуса барж явили своё истинное лицо: от них начали отделяться массивные, кажущиеся неповоротливыми челноки-«блоки».
На
На место такого приземления сейчас и смотрел сержант имперских разведвойск, прижимая к коже податливый пластик окуляров высокотехнологичного бинокля. Умная начинка устройства молчала с полминуты, прежде чем появилась первая отметка, сигнализирующая о движении. И ещё одна. И ещё…
В какой-то момент из пыли и дыма начали вырываться приземистые, стелющиеся параллельно земле и перебирающие слишком уж тонкими манипуляторами паукообразные машины. Силуэт каждой не превышал семидесяти сантиметров от уровня земли, что заставило мужчину нервно сглотнуть: он слабо себе представлял, как останавливать подобные механизмы.
Не то, чтобы нечто подобное никогда не использовалось, даже совсем наоборот… но одно дело — технологически крайне простые машинки, нагруженные взрывчаткой и реагирующие на всё живое на своём пути, или, скажем, спецгруппы боевых дроидов, применяемых в исключительных случаях. И совсем другое — огромное количество таких вот «пауков», которых буквально сбросили на планету на одноразовых носителях безо всякой, вроде бы, системы. Даже со своей позиции сержант мог лицезреть колоссальное количество этих машин, накатывающих на позиции Альянса Ззод неудержимой стальной лавиной. При этом они как-то умудрялись огрызаться, подавляя цийенийцев огнём, — хотя казалось бы, сколько в машине размером с корпус человека боеприпаса? — и маневрировать, практически не неся потерь.
А плотность огня там была серьёзная: как-никак, цийенийцы основательно окопались, подготавливая плацдарм для дальнейшего наступления. Сами имперцы и не думали о контрнаступлении, а неизвестный союзник, буквально рухнувший им на головы, — плюс-минус несколько километров, — вот так сходу атаковал.
Этот «десант» в принципе словно из паршивого голофильма вылез, так как подобные наступления, без опорных пунктов, без плацдарма, с высадкой где придётся в реальности хорошо закончиться не могли. Просто невозможно было обеспечить подобающую мобильность и взаимодействие отдельных групп высаживаемых войск, чтобы не захлебнуться в потерях.
Могло ли быть так, что именно у этих фанатов боевых дроидов всё сложится иначе? Сержанту очень хотелось в это верить, но пока он не позволял себе выстраивать тщетные надежды. Сфокусировался на задаче, надиктовывая сообщение, которое будет передано в штаб по кабелю. Не без посредников, конечно, но иначе сооружённая впопыхах сеть связи и не заработала бы. Передача сигнала
Среди самих солдат считали, что всему виной потусторонние силы птицелюдов, но командование считало неприемлемым верить во всякую муть, не обезопасив бойцов более приземлёнными и понятными методами.
А машинные орды тем временем вступили с цийенийцами в ближний бой, и вот тут уже оптика сержанта сплоховала: у всякой техники есть свой предел, и бинокль своего достиг уже давненько. Тем более, что большая часть всего действа проходила в окопах, куда заглянуть офицер разведки не смог бы даже при всём желании.
Да и, опять же, нужно было и за другими направлениями следить…
В то же самое в нескольких километрах впереди рокотало автоматическое оружие, шелестели сервоприводы и рокотали штурмовики-птицелюды, первыми принявшие на себя удар бездушного, жестокого и эффективного врага. Укрепления, в спешке возведённые за пару дней, помогли лишь несколько проредить наступающих, но не задержать, и уж тем более не остановить их.
Бой быстро перешёл в окопы, где паукообразные механизмы чувствовали себя просто прекрасно: носимое ими корпусное оружие в такой обстановке не теряло в эффективности, а манёвренность позволяла оперативно уходить с траекторий ведения огня, сближаться и уничтожать противника без траты боеприпаса. В исключительных случаях боевых дроидов спасало бронирование, для которого примитивные боеприпасы представляли весьма относительную угрозу: цийенийцам требовалось два, а то и три попадания практически в упор, чтобы навредить хотя бы одной мелькающей перед глазами машине, устраивающей резню и прикрывающейся телами павших, нанизанных на тонкие, но чудовищно мощные манипуляторы.
Колдуны, — а такие присутствовали здесь в изобилии, пусть и были слабосилками, — хорошо показывали себя в стычках со стальной смертью, но любое проявление сверхъестественных сил превращало их в мишени. Дроиды не считались с потерями, стремясь достать раскрывшего себя колдуна как можно быстрее. Они не брали пленных: убивали, убивали и убивали, пробиваясь к объектам, потерю которых наземные силы Альянса себе позволить не могли. Красные файеры взлетали в небо раз за разом, но долгожданных подкреплений всё не было: все силы, которые удавалось мобилизовать на местах, использовались для подготовки второй линии обороны, которой, — обороны, в плане, — и вовсе не должно было быть! Цийенийцы рассчитывали на наступление, стремительный марш и бои на чужой земле.
А в итоге ситуация образовалась самая что ни на есть противоположная, когда уж им приходилось затыкать дыры в стихийно образовавшемся периметре, понимая, что такими темпами вся группировка на севере будет уничтожена менее, чем за несколько часов. И что самое для них паршивое — это то, что ситуация у других группировок складывалась ничуть не лучше. Десант Живого Металла лишь на первый взгляд выглядил неподготовленным, абсурдным и самоубийственным. На деле же механическая пехота оседлала волну инициативы, и перерабатывающей всё живое в фарш волной прокатывалась по самым уязвимым точкам Альянса, не позволяя противнику ни опомниться, ни перегруппироваться.