Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Неон Катт, сияя от удовольствия, сидела на мягком пуфе с тарелкой еды и баночкой вишнёвой колы. Напротив — подружки снимали друг друга для сторис, кто-то делал селфи с подписями вроде:
«Охотники? Да! Мы стильные бойцы Мегаблоков!».
— Эй, Неон, покажи лицо победителя лазертага! — крикнул кто-то и она засмеялась, сделала глоток и эффектно помахала ладошкой перед камерой.
Позади кто-то разливал фруктовый коктейль в яркие бокалы со светящимися трубочками. Звучала бодрая мелодия, а экран на соседней стене включился — на нём
После еды — движ, вайб, прикосновения
Музыка стала громче. Кто-то вытащил портативную колонку, и пошёл спонтанный танцевальный джем. Первокурсники кружились, хлопали, хихикали, изредка исполняя движения из популярных танцев в соцсетях.
Неон, уже без куртки, в короткой кастомной форме, двигается в такт. Хвост описывает дуги, подсвечиваясь неоном. Рядом с ней появляется какой-то темнокожий красавчик в стильной шляпе с неоновой подсветкой. Он подаёт руку:
— Флинт Коул! Потанцуем, победительница?
— А ты уверен, что выдержишь? — с лёгкой дерзостью отвечает она, но всё же принимает приглашение.
Они двигаются легко, слаженно. Кто-то хлопает, кто-то кричит «шипим их!». Смех, энергия, лёгкость. И вот уже они присаживаются обратно, рядом. Он подаёт ей бокал с неоновым напитком, плечом касается плеча.
— Ты сегодня сияешь, — шепчет он.
— Я всегда сияю, — отвечает она, но не может скрыть улыбку.
Завершение — тёплое, сладкое, бесконечно стильное
Позже Неон уже лежит в шезлонге у мини-бассейна, с бокалом и планшетом, пересматривая клипы с танцами и лазертага. Кто-то делает ей массаж плеч, кто-то просто гладит хвост и шепчет анекдоты. Смех. Полумрак. Ритм ночи.
— О да… я это заслужила… — думает она, закрывая глаза.
Ночь над мегаблоком медленно накрывает город, но на крыше Академии «РеЗерв-X» — всё ещё живёт музыка, огни, красота и абсолютная вера в то, что героизм — это быть собой.
Ярко. Стильно. Индивидуально.
Глава 7
День 2.3. Портянки — Древнее Искусство
«Портянка — это не пережиток. Это ритуал. Если ты не умеешь наматывать тряпку на ногу — то как ты, чёрт подери, собираешься выживать в бою?!» — Джеймс Айронвуд
Казарма гудела от усталости. Курсанты валились на койки, тянули шнуровки, стонали, морщились и возились со своими засаленными, мокрыми берцами. Воздух был густым от пота, сырости и тишины, наполненной утомлением.
Я сидел, склонившись, и
Рядом Меркури глянул на свою «тканевую жертву» и выдал с болезненной искренностью:
— Мда-а-а… Вот это нас дрючили сегодня с этим «ха! ху! хи! хо!»… кстати, а где «хахухихо»?
Все тут же разом уставились на «хахухихо», который снял берцы и там ваще уже были какие-то ошметки ниток и куски ткани, отдаленно напоминающие носки.
— Ну, по крайней мере нас хотя бы не Айронвуд самолично обрабатывал… — добавил Меркури.
Эмеральд уселась рядом с Меркури за соседней койкой и с усталой ухмылкой добавила, глядя мне в глаза:
— Они так на нас носков не напасутся. После завтрашней пробежки будем ходить в берцах на голую ногу.
И тут распахнулась дверь, а в казарму вошли инструкторы. Все резко подтянулись, как могли.
Впереди вышла Вельвет, всё такая же аккуратная, строгая, миленькая… и почему-то от этого вдвойне страшная.
— А никто и не собирается! — бодро сказала она. — Итак, товарищи курсанты! Сегодня вечером мы преподадим вам древнее искусство, передающееся с древнейших времен от одного поколения охотников к последующим…
Она сделала паузу.
— Искусство сие называется — «наматывание портянок»!
Секундное молчание.
Меркури выпрямился с выражением абсолютного шока:
— Портянки?! В смысле?! Мы же охотники или кто?! Какие ещё нах портянки?!
Не успел он договорить, как к нему резко подскочил тот самый амбал-инструктор, которого мы уже за глаза про себя звали просто «бугаем», и взорвался:
— Я СМОТРЮ, У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОПРОСЫ, ТОВАРИЩ КУРСАНТ?! ХОЧЕШЬ, Я САМОЛИЧНО ТЕБЕ НА НИХ ВСЕ ОТВЕЧУ?!
Меркури тут же вытянулся, будто стал выше на голову:
— Никак нет, сэр! Я всё понял!
Сержант медленно подошёл ближе, нависая над ним.
— Смотри у меня… — прорычал он и отошёл так, будто сжалился и пощадил.
А Вельвет уже не теряла времени зря. Она подошла к койке Блейк, присела, вздохнула, аккуратно сняла с себя берец — даже он был начищен до зеркального блеска — и поставила босую ножку на табурет.
— Значит так, салаги. Наматывать начинаем с кончика стопы — это где пальцы, а не пятка, если что! Потом плотно ведём по подъёму и заматываем до лодыжки. Не слишком туго, не слишком слабо. Если накосячите — натрёте всё, что только можно.
Она демонстрировала движения уверенно и точно, ловко управляя плотной тканью, словно это было древнее искусство, передаваемое в ее семье.
Я, сидя недалеко, краем глаза скользнул взглядом по её ноге. Всё было аккуратно: чистая, ухоженная кожа, светлый педикюр, даже небольшой розовый шрамик на щиколотке. Что-то в этом моменте было… завораживающее.