Диспансеризация отношений. Влияние «погоды в доме» на здоровье детей и родителей. Из опыта семейного доктора

Архипова Дария

Иногда последствия острого испуга мамы за здоровье малыша могут оказаться необратимыми. Приведу один пример, ярко демонстрирующий, насколько сильно наши эмоции влияют на физическое здоровье.

Пятилетнего мальчика привели ко мне на прием с серьезнейшей врожденной патологией почек. Ребенок был уже несколько раз прооперирован, а проблема так и не была решена. Структурные изменения возникли на фоне острого функционального нарушения. Дело в том, что на последних неделях беременности мама пережила сильный стресс (она оказалась на балконе горящей квартиры со старшим сыном), и у еще не родившегося малыша внутриутробно произошла острая задержка мочи. Врачи были вынуждены вызвать преждевременные роды, но почки ребенка уже были повреждены. В такой ситуации практически невозможно помочь кардинально ни медикаментозно, ни хирургически. История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, но когда причина настолько очевидна, вероятно, могли бы помочь определенные гомеопатические средства, так как выбор в этой ситуации невелик, а действие препаратов достаточно сильное.

Известно много примеров успешного лечения функциональных расстройств, вызванных сильным испугом, гомеопатическими средствами. В моей практике тоже было немало таких

случаев: заикание у ребенка, которого дети ради шутки заперли в шкафу в детском саду; нарушение сна у девочки, на которую напала соседская собака. Примеры, иллюстрирующие влияние острого испуга на здоровье, можно приводить бесконечно.

Хроническая тревожность оказывает не менее сильное воздействие на организм, но заметить эту взаимосвязь сразу не так легко, как в случае сильного испуга. Реакции развиваются медленно, исподволь, как при любом хроническом заболевании. А когда психологическая реакция развивается медленно и ответная соматическая (физическая) реакция тоже нарастает постепенно, нам сложно заподозрить связь между нашим психологическим состоянием и болезнью.

Механизм воздействия хронической тревожности мамы на ребенка довольно простой. Мама нервничает, потому что у нее недавно родился малыш, а опыта ухода за ним у нее нет, естественно, что, находясь в незнакомой для себя ситуации, большинство людей склонны тревожиться несколько больше обычного. Мама тревожится, но, допустим, не очень сильно. Малыш, неразрывно связанный с ней на эмоциональном уровне, чувствует это волнение пока еще нечетко и начинает неосознанно реагировать на него. Он засыпает несколько дольше, плачет чуточку громче или ест немного хуже. Для мамы, порог чувствительности которой резко снижен, этого оказывается вполне достаточно. Тревога растет: молодые родители предпринимают отчаянные попытки незамедлительно найти причину происходящего и, не находя никакого мало-мальски подходящего решения, пугаются еще больше. Круг замыкается. Если это вовремя не остановить, ситуация может приобрести хронический характер, а реакции каждого из участников станут устойчивыми.

Вывод один. Взрослые, относитесь, пожалуйста, крайне внимательно к своему внутреннему состоянию, боритесь со своей тревожностью и страхами сами и никогда не перекладывайте их на неокрепшие детские плечики. Для вас самих – это трудная задача, а для них – практически непосильная.

Борьба со страхами и тревогами, действительно, очень серьезная проблема. Их причины часто кроются в детских или более поздних переживаниях и событиях нашей жизни. Нередко к моменту рождения молодой семьи тревоги и страхи в нас уже так глубоко укоренились, что отказаться от них, нам кажется, еще страшнее, чем жить с ними. Поэтому, чтобы добиться успеха, часто необходима профессиональная психологическая помощь и иной раз в течение длительного времени. Но игра стоит свеч: обратитесь за ней ради ваших детей, ради исполнения свадебных пожеланий, чтобы «мир да любовь» правили безраздельно, ради экономии времени, наконец. Чем меньше мы тревожимся и чем радостнее наши эмоции при общении с детьми, тем больше шансов, что у нас возникнет гораздо меньше вопросов к педиатрам, неврологам и детским психологам.

Глава 5

Диатез и нервы

Часто наши соматические проявления связаны не только с семейными проблемами, но и с их следствием: с внутренним эмоциональным состоянием всех членов семьи. И если мы не всегда можем воспользоваться методом ex juvantibus, описанным в главе 2, чтобы подтвердить или опровергнуть этот тезис, то проследить прямую временную причинно-следственную связь возникновения определенных эмоций с последующими соматическими реакциями можем довольно часто.

Нарушения сна, аппетита или поведения в ответ на психоэмоциональные проблемы в семье нам кажутся порой еще более или менее понятными и возможными, но вот настоящие недуги, нарушения на уровне органов – это для нас уже похоже на выдумки. Хотя мы и помним случай внутриутробного поражения почек на фоне острого испуга у матери.

Вы скажете, не стоит обобщать. Взять хотя бы атопический дерматит. Какой ребенок до года может похвастаться идеально чистой кожей, особенно в условиях современного мегаполиса? Что же все неудачи врачей сваливать на семью?

Когда речь заходит о диатезе и его связи с психосоматикой, мне вспоминается один забавный эпизод. Как-то много лет назад, после лекции одного уважаемого мною профессора невропатолога, одна молодая мамочка подвела к доктору дочку двух-трех лет с яркой сыпью на лице и теле. (Должна признаться, что я в свое время пыталась помочь этому ребенку, но безуспешно.) Так вот, после непродолжительной беседы профессор огорошил маму словами: «Ну, а что вы хотите, милая? У нее аллергия на родителей». Я, конечно, вздохнула с облегчением: «Ну, если на родителей, тогда с врача и взятки гладки, что уж тут поделаешь». Мне до сих пор так и не удалось узнать, всерьез были сказаны эти слова или в шутку. Но чем больше я занимаюсь врачебной практикой, тем чаще я могу проследить временну ю связь возникновения у ребенка выраженного диатеза или высыпаний по типу экземы с теми или иными негативными событиями в семье. В конце концов таких примеров накопилось уже столько, что эта взаимосвязь стала так же очевидна, как то, что человек ходит на двух ногах. У меня, как и у любого другого человека, внезапно обнаружившего что-то новое и интересное, был период, когда при каждом удобном случае хотелось подтвердить или опровергнуть возникшую гипотезу, и было сложно удержаться и не задавать дополнительные вопросы, напрямую не относящиеся к соматическим жалобам. Если время позволяло, я так и делала. Интересно, что в большинстве случаев «инкубационный период», то есть интервал между тем или иным происшествием и развитием высыпаний, составлял от трех до семи дней.

Примеры с диатезом, с одной стороны, гораздо более типичны, а с другой, к сожалению, менее очевидны по сравнению с нарушениями сна, поэтому ко времени обращения к врачу проблема оказывается гораздо более запущенной и возможности помочь так же быстро и эффективно, как в случае нарушения сна, нет.

Диатез впервые возник у мальчика в одиннадцать месяцев. С рождения на коже ребенка не было ни одного прыщика, даже потнички. Крепкий и активный бутуз уже вовсю поглощал не только мамино молоко, но и многое

из того, что входило в родительский рацион, без каких-либо последствий. Чаще всего появление высыпаний в таком возрасте связано с введением молочных продуктов, в нашем случае молоко ребенку стали давать с девяти месяцев. Мама обратилась ко мне, уже прочитав книгу «Ликбез по педиатрии», и с порога заявила, что, скорее всего, причина высыпаний – раннее введение молочки. Я не могла не согласиться. Но нашему мальчугану полная отмена молочных продуктов в течение нескольких недель совершенно не помогла, маме даже казалось, что стало хуже. Оставалось связать кожные проблемы с введением мяса, которое родители не преминули отменить, но перевод ребенка на вегетарианство так же не дал желаемых результатов. Так ведь есть еще зубы! Конечно же, кожа отреагировала на одновременное прорезывание двух клыков! Но и зубы уже на месте, а диатез не проходит. Конечно, мы обсудили с мамой все возможные варианты решения проблемы, на которых я не буду здесь останавливаться. Извинившись перед ней за внеплановые вопросы, я упомянула о том, что диатез часто возникает на почве стрессов, и, заверив ее, что это далеко не всегда так, спросила, нет ли у нее каких-то мыслей на этот счет. Молодая мама разрыдалась. Оказалось, что всего за несколько дней до появления первых высыпаний супруги сильно поссорились. Это, видимо, была не обычная безобидная ссора, а произошел «взрыв», по принципу накопительного эффекта. Видимо, молодая мама не имела возможности отдохнуть последние одиннадцать месяцев, муж отдалялся все больше, внимания со стороны супруга ей не хватало, а вдохновить его на подвиги у нее не было сил. Ситуация никак не обсуждалась, каждый страдал в гордом одиночестве, и в конце концов сильно сжатая пружина резко распрямилась и, видимо, настолько сильно ударила по ней, что ее стресс не замедлил сказаться и на ребенке. Для полноты картины уточню, что у меня была возможность поговорить и с папой. На вопрос, чувствует ли он некоторые изменения привычных семейных отношений, молодой человек улыбнулся и сказал: «Ну конечно, усталость накопилась за последние два года: беременность жены, потом грудное вскармливание, я ее и не вижу почти. И она нервная стала». Более подробно я не расспрашивала. Мы попытались наметить план действий по преодолению сложившейся ситуации, и постепенно взаимоотношения между родителями стали прежними, доверительными и бережными, а на такую терапию и кожа малыша неплохо реагировала.

Приведу еще один пример.

Ко мне обратилась мама с мальчиком семи месяцев. У мальчика был сильный мокнущий диатез, периодически он осложнялся бактериальной инфекцией, кожа воспалялась, сильно краснела и болела. Зуд не давал спать ни малышу, ни его маме. На первом приеме мы обсудили многие немедикаментозные способы лечения, которые, по моему опыту, практически всегда или сильно облегчают симптоматику, или же вовсе решают проблему. К сожалению, в данном случае все усилия оказались напрасными. Маме приходилось пользоваться гормональными препаратами, чтобы хоть как-то облегчить состояние ребенка.

На следующей консультации, после новых рекомендаций и попытки подобрать какое-нибудь гомеопатическое лечение, я упомянула, что любые наши заболевания могут иметь и психосоматическую природу. Сказано это было между делом, без малейшего намерения связать трудности в лечении малыша с психологическими проблемами семьи. Но реакция мамы была неожиданно острой. Молодая женщина с дрожью в голосе и неподдельным чувством вины пожаловалась, что многие уже говорили ей о том, что «во всем виноваты ее нервы». К сожалению, наши добросердечные подруги, бабушки и тетушки разных мастей очень любят обвинять во всех бедах «мамины нервы», вот только нервы от этого не проходят, а чувство вины только подливает масла в огонь. «А какие у вас нервы?» – задала я напрашивающийся сам собой вопрос. Ответ был вполне ожидаемый: «Я вдруг поняла, что с рождением ребенка все слишком круто изменилось. Помогать мне особо некому, вся моя жизнь превратилась в сплошное обслуживание этого существа, без права на свободное время и личное пространство. Я не справляюсь с нагрузкой. Я не принадлежу больше самой себе, я злюсь на него».

В этих откровениях не было ничего особенного, эти ощущения знакомы в той или иной степени любой молодой мамочке, только степень их остроты зависит от уровня ее взрослости, о чем мы обязательно поговорим в отдельной главе.

Сейчас речь о другом. У меня немалый опыт общения с молодыми родителями, я очень часто слышу подобные жалобы, поэтому, наверное, хорошо различаю специфические нюансы. В этот раз мне показалось, что женщина говорила об одном, а думала о чем-то совершенно другом. Степень ее обиды и раздражения на ребенка никак не соответствовала озвученной причине. Мама была вполне расположена к разговору, и я спросила ее про отношения с мужем. Она расплакалась: «Я думаю развестись». – «А почему?» – «Он мне изменил». – «А когда это произошло?» – «Я узнала об этом в ноябре». – «Как вы думаете, почему это произошло?»

И тут я услышала очень важные слова, которые я приведу позже. Этому мы обязательно посвятим отдельную главу нашей книги. Здесь же я хотела бы обратить ваше внимание на следующее. Как выяснилось, первое появление сыпи у ребенка произошло точно через неделю после резкого обострения в отношениях его родителей, а резкое ухудшение состояния кожи пришлось на ноябрь, когда его мама пережила тяжелый стресс. Несложно догадаться, что в таком состоянии заботиться даже о самой любимой крошке будет совсем не просто. Эмоции настолько свежи, сильны и болезненны, что ранят не только маму, но не могут не сказаться и на ее малыше.

Если в приведенном выше примере девочка перестала спать, потому что не понимала, почему мама на нее сердится, то для мальчика злость и обида мамы оказались и вовсе непосильной ношей, отразившейся уже непосредственно на телесном уровне. Это не значит, что помогать малышу теперь бесполезно. Речь идет лишь о том, что эти случаи очень ярко подтверждают известные слова: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Нужно всегда помнить, что мы живем в этом мире не одни. Наши сердца и души не отделены от окружающих семиметровыми бетонными стенами. И наше эмоциональное состояние может оказаться для наших близких или солнечным лугом, усеянным цветами, или выжженной пустыней, опустошенной суховеем. Мы все в ответе друг за друга.