Диспансеризация отношений. Влияние «погоды в доме» на здоровье детей и родителей. Из опыта семейного доктора

Архипова Дария

Глава 6

Необходимость желания обоих супругов участвовать в решении семейных проблем

В первых главах мы обсудили, как важно озаботиться ликвидацией психологической безграмотности, прежде чем вступать в супружеские отношения, вспомнили, что психологические законы существуют в нашей жизни наравне с физическими и какими бы то ни было еще, хотим мы того или нет, и поговорили о том, как тесно связано наше настроение с соматическим здоровьем окружающих.

Из допущения, что наше внутреннее состояние непременно отражается на всех членах нашей семьи, следует еще один очень важный и непреложный факт: условием нормального взаимодействия между людьми является их обоюдное стремление к такому взаимодействию.

Представьте себе детскую площадку. На ней качели-весы – доска, закрепленная по центру на деревянном или металлическом основании, с двумя сиденьями на ее концах. Такие качели, как считают педагоги, способствуют активной социализации детей. Почему? Потому что качаться на них можно только при условии плодотворного взаимовыгодного сотрудничества. Иначе ничего не получится. Система не придет в движение, а если и придет, то движение ее не приведет к желаемому результату – радости и наслаждению от качания. Если на одном сиденье окажется вредный упитанный бугай, а на другом – щуплый нерешительный

малыш, скорее всего, у них ничего не получится. Но даже при таком раскладе сильное желание качаться поможет преодолеть весовое несоответствие. Стоит толстячку подвинуться чуть ближе к середине доски, умерив силу толчка, а малышу, наоборот, сесть чуть дальше и отталкиваться чуть сильнее, рычаг сработает правильно и все наладится. Задача состоит в том, чтобы действовать сообща, помогая друг другу и чувствуя друг друга.

Семья – такая же система, где движение в нужном направлении возможно лишь при содействии друг другу, соработничестве, соучастии, и никак иначе. Как в часовом механизме, стоит одной шестеренке решить, что за нее поработают остальные, а она может вытворять любые кульбиты, весь механизм придет в негодность.

Поэтому время, потраченное на прочтение всех последующих глав, историй и примеров, будет иметь смысл во сто крат бо льший при условии, что книгу прочтут не только будущие мамы, но и будущие папы. И уж совсем будет чудесно, если молодые люди, прочитав этот труд, обсудят его на пляже, в кафе или лежа вечером в кровати. А уж если такое случится до того, как они решат улучшить демографическую ситуацию в стране, то цены моему фолианту и вовсе не будет. Кроме того (мечтать невредно), книга эта может оказаться в руках будущих бабушек и дедушек, и они даже прочтут ее на досуге, особенно последние главы. Тогда я буду считать свою миссию выполненной, а мечтать постараюсь о чем-нибудь другом. Ибо как говорил Марк Аврелий: «Отсутствие мечты губит народ».

Итак, мы все в ответе друг за друга. И залогом благополучного исхода увлекательного восхождения к семейному и личному счастью является лишь желание обоих супругов двигаться в одном направлении. Поэтому хочу подчеркнуть, что если в каком-то примере фигурируют исключительно мама и ребенок, это только потому, что я не пишу роман, а привожу конкретный пример для иллюстрации конкретного факта. И если в приведенных выше примерах речь шла, как может показаться на первый взгляд, лишь о влиянии состояния мамы на младенца, то это исключительно потому, что эти примеры удачно подтверждали наш первый тезис о неоспоримом и безусловном наличии психических законов в семье и влиянии нашего душевного самочувствия на окружающих. Приводимые мною примеры – это своего рода притчи, основанные на реальных историях болезни, и наша задача – в каждом случае увидеть какую-то одну картинку, одну грань, одно правило. Притча – это рассказ, иллюстрирующий какую-то одну мысль, и если мы начнем разбирать ее придирчиво со всех сторон, мы можем совсем запутаться. Вспомним известную евангельскую притчу о десяти девах. Суть ее проста: из десяти дев, приглашенных на пир, пять заранее купили масло для светильников, а пять не подумали об этом вовремя и оказались перед запертыми дверями. Ничего себе христианская притча, возразите вы, почему же пять благоразумных дев не поделились с неразумными, жалко, что ли? Но притча вовсе не о том, нужно делиться или нет, она о том, что всегда нужно думать о будущем заранее. Так и во всех наших историях не стоит разбирать каждый случай досконально, иначе мы запутаемся и заблудимся. Давайте расценивать их как иллюстрации к какой-то одной теме.

В следующих двух примерах будут фигурировать папы, но это не значит, что во всем виноваты именно они. Просто их роль не менее значима, чем роль любого другого члена семьи. Еще раз повторюсь, поскольку считаю это важным: мы не решаем вопрос, кто виноват или кто виноват больше, а кто меньше. Речь исключительно о том, что делать или чего делать не стоит. Итак, речь о том, что все правила, упомянутые в этой книге, должны соблюдать двое, и знать об их существовании должны все заинтересованные лица.

Если пешеход переходит дорогу на зеленый сигнал светофора, а водитель при этом жмет на газ, что из этого выйдет? Результат будет очевидно такой же, как если бы водитель ехал по всем правилам, а пешеход бросился под колеса, не посмотрев не только на красный свет, но и по сторонам.

Очень часто молодая мама на любые мои предложения обсудить тот или иной вопрос с мужем, отвечает примерно так: «Он? Да вы что, я даже не могу ему об этом рассказать, он и слушать ничего не захочет, он считает, что все это неважно, что это мои проблемы», – и так далее. В таком случае, конечно, далеко не уедешь. К сожалению, такие слова чаще всего звучат в адрес мужей, но это не значит, что виноваты только они. В любых взаимоотношениях всегда участвуют, по крайней мере, двое, иначе это уже не взаимоотношения.

Приведу пример.

Ко мне обратилась молодая мама с девочкой четырех лет. Не буду скрывать, что после пятнадцати минут общения у меня возникло сильное желание поставить ребенку диагноз СДВГ (синдром дефицита внимания и двигательная гиперактивность) и как можно скорее закончить консультацию. Девочка успела несколько раз включить и выключить свет, порисовать на столе, схватить ножницы и попытаться разрезать мою записную книжку. Рот у этого создания не закрывался в принципе, и ее требования идти домой, попить, поесть или на худой конец пописать свистели, как пули у виска. Мама то смотрела на меня извиняющимися глазами, то чуть не плача спрашивала: «Ну, вот как так можно? Что же с ней делать?» В конце концов, ребенок открыл дверь кабинета и ринулся в коридор. Мне пришлось достаточно решительно взять это чудо за руку и препроводить обратно, за что я получила настоящий пинок, хоть и не очень уверенный. Официальный диагноз звучал бы, конечно, более вежливо в сравнении с обвинениями в невоспитанности и избалованности, но что-то мне подсказывало, что диагноз здесь, к сожалению, ни при чем. Обратились они ко мне не в связи с гиперактивностью, а по поводу тиков. Тики, конечно, могут встречаться и у гиперактивных детей, но чаще всего они связаны со страхами или сильным эмоциональным перенапряжением, и само поведение девочки больше походило на провокацию, нежели на полное отсутствие самоконтроля. Поэтому я стала расспрашивать маму о семейных обстоятельствах. Оказалось, что этиология тиков на сей раз была более чем банальна, но лечить, как это часто бывает, хотели не причину, а следствие. Любому студенту-медику понятно, что если для какого-то заболевания не найдено этиологического лечения, как, например, в случае многих кожных заболеваний, то надежды на скорое, а главное, устойчивое выздоровление практически нет. Тики, как и вызывающе-агрессивное поведение девочки, объяснялись страхами. В данном

случае лечить стоило папу. В этой семье так сложилось, что папа мало участвовал в жизни ребенка, приходя с работы, он занимался своими делами и частенько грубовато отмахивался от назойливых приставаний. За полгода до возникновения тиков в семье родился второй ребенок, на которого папа тоже не обращал большого внимания, но и не выказывал по отношению к нему недовольства, с одной стороны, в силу грудного возраста сына, а с другой, потому что тот почти целый день находился у материнской груди. Но теперь по вечерам, как только открывалась входная дверь и папа переступал порог, старшая сестренка принималась нещадно приставать к малышу: то щипнет его, то толкнет. В результате она получала «адекватный» ответ со стороны старшего товарища: тридцатилетний мужчина отвечал четырехлетнему ребенку тем же, при этом щипки и пинки сопровождались весьма нелестными замечаниями в отношении умственных способностей девочки, нередко и в матерных выражениях. Ответы ребенка своему великовозрастному воспитателю заставили меня усомниться в том, что его умственные способности превосходят «мудрость» дочери. Когда папа, взывая к совести старшей сестры, напоминал, что малышей обижать нельзя, находчивый ребенок задавал вопрос, а как быть с тем, что она сама еще маленькая. А если принять во внимание, что возрастная разница между братом и сестрой была на порядок меньше, нежели разница между дочерью и отцом, то вся картина действительно с трудом укладывалась в сознании ребенка. Понятно, что у меня возникло желание побеседовать с папой. Никто не собирался его «лечить» или учить жить, мне просто хотелось кое-что с ним обсудить. И тут выяснилось, что все это время папа ждал в машине на улице, заходить не собирался, участие в медосмотре считал ниже своего мужского достоинства, это несерьезное занятие было отдано полностью на откуп жене. Мама девочки несколько раз звонила и просила мужа подойти на пять минут, на что получала решительный отказ: чего я, мол, не слышал, я не собираюсь выслушивать никакие замечания на свой счет. Закончилось все тем, что звонки просто сбрасывались, а мама со слезами объясняла мне, что он боится, разговаривать ни с кем не желает, сам все знает, а ей теперь предстоит вечер веселых разборок.

Конечно, такая ситуация исключительна. Но этот случай наиболее ярко демонстрирует то, что встречается очень часто в более мягкой форме, а именно: нежелание одного из родителей участвовать в общем деле. «Это твои проблемы, ты не умеешь воспитывать детей, ты не знаешь, что с ними делать, ты не можешь обеспечить мне спокойное существование. Я даю тебе деньги, я даже готов привезти тебя на прием, но участвовать в этой комедии – увольте». По моему опыту, можно легко предсказать наличие такого рода проблем, когда мужчина ненавязчиво самоустраняется: или вообще не заходит в здание, или находится в соседней комнате, в то время как жена на приеме у врача пытается всячески унять разбушевавшегося малыша и пропускает мимо ушей добрую половину рекомендаций, при этом у нее и мысли нет попросить мужа о помощи, а если робкие попытки и возникают, то, как правило, упираются в стену искреннего непонимания. Объяснения иногда доходят до смешного: папа должен отдохнуть с дороги, расслабиться, или он занят своим айфоном, как ненаигравшийся подросток.

В такой ситуации мало чем можно помочь. Конечно, если проблема зашла очень далеко и находится уже на уровне соматики (поражения конкретных органов и систем), мы можем вмешиваться медикаментозно, но и это даст лишь временный эффект. Но как часто бывает, все еще можно исправить немудреными психологическими рекомендациями, но должно быть соблюдено условие, что обе стороны пойдут на контакт. Ко мне нередко обращаются за гомеопатическим лечением, наивно полагая, что съев шарик, ребенок перестанет реагировать на мат в его адрес, и заикание пройдет, и тики исчезнут. К сожалению, это не так. Гомеопатический препарат может, конечно, понизить порог чувствительности к внешнему раздражителю, ребенок будет чуть легче реагировать на ситуацию, но если на ожог все время капать раскаленным маслом, можно прожечь рану до кости, даже если постоянно при этом принимать гомеопатические препараты.

Следующий случай оказался еще более безнадежным, поскольку здесь я столкнулась с нежеланием переосмыслить свое поведение и его влияние на окружающий мир со стороны обоих родителей.

Ко мне на консультацию пришла семья. Мама, папа и дочка семи лет. Когда мы договаривались о встрече по телефону, мама рассказывала в основном про некие поведенческие проблемы, и мне показалось, что ко мне приведут девочку с особенностями, с элементами задержки развития. Ребенок оказался совершенно нормальным. Родители жаловались на плохую успеваемость, неумение вести себя в классе, странное поведение дома. В дальнейшем выяснилось, что ребенка беспокоит еще рвота по утрам и иногда днем во время еды. Мы разговаривали долго, мне никак не удавалось понять, что же на самом деле происходит с ребенком, что мне лечить: дискинезию желчевыводящих путей или задержку развития.

Наконец я попросила ребенка прочесть мне стишок. Каково же было мое удивление, когда «бестолковая», по словам родителей, девочка выдала довольно сложное стихотворение из пяти-шести четверостиший без единой запинки. Разбираться, скорее всего, стоило не с ребенком, а с родителями. Мы поговорили с девочкой наедине, и оказалось, что рвет ее за завтраком, если кушают они вместе с папой. Иногда это случается в ресторане, но в ресторан она тоже ходит с папой! Бывает, что если ребенок провинился накануне, мама рассказывает это папе во время завтрака, а он, естественно, начинает ее ругать, и девочку рвет.

«А почему ты не можешь рассказать стишок в школе?» – задаю я вопрос. – «Я боюсь учительницу и детей». – «А какая у тебя учительница?» – «Она очень похожа на папу».

Учительница говорила родителям, что дочь их ни на что не способна, а девочке не позволила читать стишок на празднике со словами: «У тебя все равно ничего не получится». Вам может показаться, что это невозможно, так бывает только в примерах, как нельзя поступать, из учебника по психологии. Но это так. Причем, когда я спросила у родителей, а нельзя ли перевести дочку в другой класс, я услышала, что они так долго стояли в очереди в этот, что не намерены больше ничего менять. Дать рекомендацию, чтобы девочка ела одна, мне было еще сложнее, но я как-то выкрутилась. К следующему приему частота рвот снизилась, но в остальном перемен не наблюдалось. Я не выдержала и посоветовала родителям немного пересмотреть стиль общения с дочкой и пойти к психологу. Открытым текстом я упомянула лишь страх перед учителем. Страх дочки перед отцом так и остался за скобками, я лишь намекнула, что рвоты были связаны с взаимоотношениями в семье. Больше они ко мне не приходили. Слишком сложно людям принять, что виноваты могут быть они сами, и исправлять надо себя самих, а не лечить всех вокруг.