Дитя Плазмы
Шрифт:
– По-моему, я знаю эти места, – задумчиво произнес Пол. – Бывал там разок. Правда, рельеф несколько отличался от вашего, но с этими горами вечно что-нибудь происходит… И поселение какое-то видел, но ни одной души поблизости не заметил. Послушайте, Проф, а вы сами-то их видели?
– Видел, – тихо и твердо сказал Пилберг. – Потому что хотел увидеть.
– Но зачем?
Гуль обернулся. Вопрос задал Володя. Как и все, он сидел на камнях, пристроив оружие между колен. Внешне капитан казался спокойным, но блеск разгоревшихся глаз выдавал внутреннее волнение. Гуль догадывался о смысле этого волнения. Догадывался, но не понимал…
– Ясно
– Мне они не сделали ничего дурного.
– Не сделали до сих пор, значит, сделают позже.
– Не обращай на него внимания, Пол. Мальчик попросту умничает, – брови Пилберга сошлись на переносице. Тратить время на напрасные споры он не желал.
– Продолжайте, проф. Мы вас внимательно слушаем. – Сван неприязненно покосился на капитана. Заодно метнул предупреждающий взор и в сторону Гуля. Оба русские ему не нравились. Неприязни своей он и не пытался скрывать. Верный цербер при обожаемом хозяине…
– Итак, добраться туда – мы доберемся, но главное – в каком темпе завязать бой. На этот раз все будет куда жестче. На раненых и прочие мелочи внимания не обращать! Оружия у нас вдоволь, поэтому патронов жалеть тоже не будем. Все надо проделать максимально быстро, только тогда и появится какой-то шанс на успех. Из этого первого сражения мы должны извлечь максимум опыта… – Пилберг сделал внушительную паузу, чтобы сказанное дошло до сознания людей. – Разделимся так: Хадсон со Сваном составят первую группу и, заняв вот эту вершину, станут ждать, когда мы подберемся к каменным строениям…
– У них что там, целый город? – удивился Трап. По его напряженному голосу чувствовалось, что он трусит. Связываться с Мудрецами – далеко не то же самое, что пулять в двойников. Крысиная мордочка Фергюсона тотчас скривилась в понятливую гримасу. Момента лишний раз съязвить по поводу кого бы то ни было он не собирался упускать.
– Трапчик-то наш… – елейно пропел он, но под холодным взглядом Пилберга умолк.
– Навряд ли это город, – заговорил Пол. – Дома и всякие там строения им, надо полагать, вообще ни к чему. То есть я так думаю: может, это церквушки или алтари какие-нибудь? Как у ацтеков?… Если они якшаюся с разными духами, то что-нибудь в этом роде вполне могли соорудить.
Гуль обратил внимание на глаза профессора. Они странно поблескивали. Выслушав предположение лейтенанта, глава экспедиции опустил голову и глухо произнес:
– Неважно, что это за строения и с какой целью они воздвигнуты. Сейчас важнее обсудить тактику. Поскольку многого мы не знаем, действовать придется по обстановке… Сван! Возьмешь с Хадсоном пулемет. Открывать огонь сразу, как только заметите неладное. Полной согласованности действий нам все равно не добиться… Монти! Ты возьмешь Ригги, Трапа и Фергюсона. Окольцевав вот этот холм, отправитесь к проходу у горной гряды. Когда будете уже на месте, обрати внимание на ближайшие возвышенности. Там к тому объявимся и мы. Держаться будем на расстоянии прямой видимости. Так надежнее. К строениям двинемся по моему сигналу.
– Может, нам вообще не разделяться? Все-таки три группы на таком пространстве – дело сомнительное, – Пол поскреб в затылке. – И по времени разбежимся, и выйдем куда-нибудь не туда.
– Надо постараться не разбежаться. – Пилберг кивнул на карту. – Кроме того здесь резкий перепад высот. С холма мы будем видеть то,
– Резонно, – Монти кивнул.
– Значит, вы собираетесь идти с русскими? – ехидно осведомился Фергюсон. – Не слишком ли много геройства, проф? Если бы мы знали их поближе…
– Вот и узнаем. В деле узнаем.
– По-моему, проф, это безрассудство. Давайте хотя бы разделим их!
– Брось, Ферги! Они нормальные ребята. – Пол Монти виновато скосил глаза на Гуля. Желая перевести разговор в иное русло, поднял руку.
– Маленькое добавление, проф. Я предложил бы обзавестись знаками отличия. Помните, как в тот раз?… Неизвестно, что эти Мудрецы выкинут. Неплохо бы быть уверенными друг в дружке. Скажем, обвязать платком левую кисть…
– Принимается, – Пилберг энергично кивнул. – Пожалуй, с этого и начнем. Пусть каждый повяжет на левую руку какую-нибудь тряпицу. Тогда действительно не будет никаких сомнений.
Тряпицу… На левую кисть. Совсем как в рыцарские времена.
Гуль зашарил по карманам. Ага, носовой платок, кажется, подойдет. Тем более, что здесь, как выяснилось, он совершенно не нужен. Насморк пропал вместе с обонянием…
Зубами Гуль располосовал платок надвое, связав узлами, изготовил нарукавную повязку. Вот так, просто и славно! И снова никто не поинтересовался мнением каждого в отдельности. Подразумевалось, что отдельных нет. Подразумевалось всеобщее единодушие. Да и к чему интересоваться? Появилась на свет злополучная карта, и тут же распределили роли: кому, с кем и в кого…
А ведь похоже, Пилберг с самого начала был заинтересован в этом вторжении. Чем-то Мудрецы ему крупно насолили. Может, и сюда он вел их с одной-единственной целью. И вовсе даже не к двойникам. Потому что заранее просчитал, что за первой операцией последует вторая. На почве горячего энтузиазма и эйфории. От легкой крови и и легкой победы.
Гуль приподнял обмотанную платком руку и улыбнулся. Овцы… Жалкие, покорные овцы. Или они всегда были такими?
Он с охотой уцепился за эту мысль. Конечно, всегда! Только идиот может болтать о свободе, как о чем-то совершенно определенном и конкретном. Человек рожден быть овцой. Даже в тех нередких случаях, когда у овцы вдруг прорезаются зубы. Хотя бы потому, что рождения его дожидается множественное пастушье племя, в котором и учителя с родителями, и милиция с армией, и уголовники с администрацией всех родов войск, незримо, но явственно сливающихся в неуничтожимое государство
– в систему, подчиняющее себе табуны, отары и стаи.
Гулю показалось, что упрятанный в голове экран замерцал недобрыми бликами. Этого еще не хватало! Он взволнованно осмотрелся. Кругом расстилалось знакомое туманно-розовое однообразие. Скалы, скалы и еще раз скалы. Обтянутые жабьей пупырчатой кожей, они походили на сонных, выползших на сушу головастиков. И каждый, если приглядеться, был пучеглаз, толст и абсолютно равнодушен к ним – к людям.
Внимание Гуля привлек камень, расположенный позади сидящего Трапа. Гулю неожиданно подумалось, что он видит свернувшегося калачиком человека. Шел себе усталый путник, прилег да уснул. Крепко уснул. И не приди они сюда со своими вздорными мыслями и громкими голосами, так бы и проспал он тут сотни лет. Но когда спорят и кричат над самым ухом, трудно не проснуться…