Дитя Плазмы
Шрифт:
– Стало быть, задействуйте всю вашу агентуру. Гангстеров, кражи, убийц – все побоку! Черт возьми! Мне ли вас учить? Используйте полицию, армейские формирования, что угодно! Через двенадцать часов в силу вступает режим чрезвычайного положения. Пока это, разумеется, третья категория, но и она в достаточной степени расширит ваши права. В крайнем случае будьте готовы к немедленному введению режима карантина в том или ином районе. Что-нибудь вроде иммитации холеры или чумы – и тройное кольцо оцепления!
– Не слишком ли круто он берет, координатор?
– Нет, не круто! – сухонький подбородок первого помощника президента упрямо вздернулся. –
– по габаритам, по массе, по непосредственной угрозе. Если каракатица выберется наружу здесь, – не сомневайтесь, будут и землетрясения, и магнитные бури. Но это в лучшем случае. Худшего мы не в состоянии предполагать, потому что мало о ней знаем. Пока нам наверняка известно только одно: человеческое оружие – даже самое мощное не представляет для чудовища ни малейшей опасности. – Координатор перевел дух.
– А теперь на минуту вообразите, что все эти сведения через радио, телевидение или прессу просочатся до слуха общественности. Чем, по-вашему, это обернется? Хаосом, мои дорогие! Ужасающим хаосом! Возникнет проблема беженцев, люди будут пикетировать административные здания, правительство поспешат облить грязью с ног до головы. Зеленые, конечно, атакую атом – да так, что придется закрывать энергостанции и рассекречивать места всех радиоактивных могильников. А что начнется в России? В Европе?… При этом подчеркиваю! Ни единым словом мы не сумеем внести успокоение, потому что каракатица непредсказуема и этим особенно страшна! Во всяком случае люди это быстро поймут. Потому что никакого реального противодействия чудовищу мы не окажем. И даже за его местонахождением будем продолжать следить глазами экстрасенсов!..
– Хочу возразить вам, – Йенсен мягко прошелся по ковру. – Кое-что о ней мы все-таки уже знаем. Знаем, например, ее приблизительные размеры, ее пристрастие к радиации, ее сейсмическую активность. Кроме того, есть все основания считать, что в данном случае мы имеем дело с материей иного уровня, иного порядка. Иначе просто не объяснить ту колоссальную скорость, с которой каракатица перемещается под землей. Кстати сказать, в водной среде скорость остается той же – что-то порядка ста километров в час. Для подобной массы это не просто много, это чудовищно много… Что же касается оперативного выяснения местонахождения каракатицы, то все последние дни – с подсказки того же Корбута полным ходом ведутся работы по созданию первых детекторов. Это приборы, регистрирующие фазовые возмущения в диапозоне коротких радиоволн, и газово-ионные индикаторы.
– Я так понимаю, приборы должны облегчить процесс наблюдения за чудовищем?
– Не совсем так. Скорее, они будут свидетельствовать о его близости. К сожалению, пока чувствительность приборов оставляет желать лучшего. Во всяком случае с возможностями Корбута и его команды им не сравниться.
– Тогда не понимаю… – Беркович озадаченно переглянулся с представителем ФБР. – Зачем тратить средства и время на подобную никчемную аппаратуру?
– Ну, во-первых, затем, что это первые наши действующие детекторы. А людей, подобных Корбуту, во всем мире можно пересчитать по пальцам. Рассчитывать только на помощь эстрасенсов не слишком благоразумно. А фазовые возмущения в эфире – это особенность
– Впрочем, обойдемся без карты. Так вот, слежение с вертолетов идет уже вторые сутки, и наши первичные предположения подтвердились. Каракатица не петляет и не корректирует курс – она движется практически по прямой!
Выдержав паузу, Йенсен добавил:
– И это яснее ясного говорит о том, что она движется ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО.
– Из чего вы и поспешили сделать вывод, что она возвращается, – кивнул Беркович.
– Не только, – Йенсен пожевал губами. – Мы совершили еще одно очень простое действие: развернув карту, наложили линейку на предполагаемый маршрут и, оперируя известной нам скоростью, определили когда и какой город эта гостья из подземелья осчастливит своим посещением.
– Черт возьми! – Беркович не сумел скрыть охватившего его возбуждения. – Но если она все-таки свернет?
– Навряд ли. У этой твари поразительное чутье. То есть, мне так кажется. И сейчас она что-то чует. Раньше ее притягивали радиоактивные захоронения, места ядерных полигонов, теперь, должно быть, что-то другое.
– Все программы по ядерным испытаниям приостановлены, – задумчиво произнес координатор. – Что еще ее может привлечь? Какой-нибудь старый засекреченный могильник? Или ракетная база?
– Это нам и предстоит выяснить, – Йенсен улыбнулся. – И в самый кратчайший срок. Прежде чем она объявится здесь. Возможно, это действительно радиоактивные отходы, возможно, какой-нибудь из ядерных складов. Наши ребята перетряхивают в настоящее время архивы, но за такой срок им, понятное дело, не справиться. Вот поэтому нам и требуется помощь вашей команды, Беркович.
Генерал ЦРУ озабоченно прикрыл глаза ладонью.
– Разумеется. Если дело обстоит таким образом… Какие населенные пункты угодили на эту вашу прямую?
– И вам, и в штаб-квартиру генералитета ФБР сегодня же будут доставлены подробнейшие карты. На память же могу назвать лишь некоторые из городов. Это Толидо, Спрингфилд, Каунт-Сити, Санта-Фе, Уичито, Альбукерке, Финикс и другие. Здесь же более двух десятков мелких поселений, фермерские хозяйства и так далее.
– Не мало…
– Это же адова работа! – пролепетал Симонсон.
Йенсен согласно кивнул.
– Тем не менее, ее надо проделать по возможности быстрее. Параллельно предлагаю послать в перечисленные города группы контролеров, которые во взаимодействии с местными властями займутся изучением оперативной обстановки. Это касается той же прессы и тех же слухов, урановой энергетики и всех сколь-нибудь примечательных событий, выходящих за рамки обыденного. Филиалы ЦРУ и ФБР тоже будут подключены к работе. Мы в свою очередь постараемся снабдить все оперативные службы уже готовыми приборами.
– Другими словами речь идет о создании мощных резиденций
– и не двух-трех, а как минимум – десятка, – Беркович в сомнении покачал головой. – Ответьте, Йенсен, о каком сроке мы можем реально говорить?
– Дня два, не больше.
– Но это абсурд!
– Значит, надо особенно постараться. Поймите, диктую не я, а она. Расстояние до североамериканского континента каракатица покроет в семь, может быть, в восемь дней, и два из них уже позади.
– Но как мы сумеем?… – Беркович недоуменно развел руками, не в силах завершить мысль.