Дивная золотистая улика

Комарова Ирина Михайловна

– Будем составлять протокол. Гражданка Рощина, ваши паспортные данные, пожалуйста.

– Ты что, Володя, какие паспортные данные? Что ты дергаешься, словно перцем обсыпанный?
– вступилась за меня Нина.

– Я бы сказал иначе, - уточнил Гоша.
– Я бы сказал, что перца, причем свежеразмолотого, тебе натолкали в...

– Гражданин Брынь!
– повысил голос Володя.
–

Попрошу не мешать составлению протокола. Итак, гражданка Рощина Маргарита Сергеевна, год рождения?
– он уставился на меня, ожидая ответа.

– Володя, да скажи ты по-человечески, что случилось-то?
– взмолилась я.
– Что его, убили что ли, этого Поршнева?

– Ах ты, батюшки!
– заблажил вдруг Володя, всплескивая руками, словно курица крыльями.
– А мы и не знамши! Мы вот только что догадамши! А до того мы и не подозревамши!

– Что?
– растерянно спросила я. И обернулась к Гоше.
– Что это с ним? Может, воды принести?

– Лучше водки, - хмыкнул напарник.
– И не только ему, а всем нам. Стрешнев, кончай Ваньку валять. У нас что, правда труп?

– У нас!
– снова всплеснул руками Володя.
– То-то и оно, что у нас! Вместо полноценного разговорчивого свидетеля у нас тепленький труп. Сами понимаете, если раскроить мужику голову ржавой железякой, то показаний в суде от него не дождешься!

– А откуда ты знаешь, что железяка была ржавой?
– деловито, хотя, на мой взгляд, совершенно неуместно, поинтересовалась Нина.

– Эксперты сказали. У покойника этой ржавчины полная башка. И снаружи и внутри.

– Мамочка, - прошептала я, чувствуя, как меня начинает мутить.

Гошка отреагировал более мужественно:

– Твою мать!
– он сморщился, словно внезапно разболелся зуб.
– И когда его?

– А это ты у Маргариты Сергеевны спроси, - Володя ткнул в мою сторону зажатой в кулаке ручкой.

– Володя!
– я опустилась на стул и схватилась за сердце.
– Ты о чем? Ты что?

– Я, гражданка Рощина, делаю выводы из показаний свидетелей, - тон Стрешнева был официально-ледяным.
– А свидетели показывают, что вчера к гражданину Поршневу приходила женщина в приметном плаще золотистого цвета. У тебя есть плащ золотистого цвета?
– Он снова ткнул в мою сторону ручкой.

– Сам знаешь, что есть, но...

– Так и запишем. Ты вчера была у Поршнева?

– Да была, но...

–

Так и запишем. Значит, протокол. Гражданка Рощина, Маргарита Сергеевна...

– Володя, мы там вместе были, - мягко напомнил о себе Гоша.

– А?

– Мы с Ритой ходили к Поршневу вдвоем. Про меня твои свидетели не упоминали?

– Хм, - Володя сразу перестал кривляться.
– Нет, про тебя свидетели не упоминали. Может, не заметили?

– Гошу не заметили?
– язвительно задал вопрос Александр Сергеевич.
– Как ты себе это представляешь?

– Мало ли, - неопределенно помахал рукой Стрешнев.
– И вообще, суть дела это не меняет. Говорите, вместе были? Хорошо, значит, так и запишем. Брынь, Георгий Александрович, год рождения тысяча девятьсот...

– Володя, хватит, - попросила я.
– Ты же на самом деле не думаешь, что это мы убили Поршнева. Да и зачем нам?

– Вот как раз зачем, это понятно! Был свидетель, и нет свидетеля. Вашей клиентке сплошная выгода. Непонятно другое - зачем я, дурак, с вами связался? Зачем адрес Поршнева дал?

– Кстати, Водянкин об этом знает?
– Гоша был непривычно серьезен.

– Я, конечно, дурак, но не полный идиот. То, что мы общаемся, знает, так об этом всему управлению известно. А подробностей я ему, ясное дело, не докладывал. И вообще, не отвлекай меня. Значит, вы, гражданка Рощина, признаете, что золотистого цвета плащ...

– Чего ты к моему плащу прицепился! К Поршневу я в куртке ходила. И вообще, можно подумать, мой плащ в городе единственный! Да только я знаю еще двоих - Елену Юрьевну и... ой!

Я получила от Гошки чувствительный тычок под ребро, но было поздно.

– Ах, вот как, - хищно оскалился Володя.
– Значит, Котельникова имеет такой же прикид? Ну, спасибо тебе, Рита!
– Он скомкал лист, на котором успел написать всего пару строчек, бросил его в мусорную корзинку и встал.
– Ладно, ребята, хорошо с вами, но мне некогда. Дела, сами понимаете, надо бежать.

– Ну, спасибо тебе, Рита, - язвительно повторил Гоша, когда дверь за Стрешневым закрылась.
– Я что, никогда не говорил о первой и главной добродетели частного сыщика? Об умении промолчать?

– Думаешь, он сейчас поехал к Котельниковой?
– жалобно спросила я.

– Нет, покачал головой безжалостный Гоша.
– Он поехал за ордером на арест. И только потом отправится к Котельниковой.

<