Дивные пещеры
Шрифт:
Евгений Семенович положил велосипед под дуб и посмотрел на часы. Было девятнадцать часов сорок три минуты. Главный инженер сделал несколько упражнений, разминаясь, затем вышел на восточную сторону полосы и огляделся.
Восток уже был готов к ночи. Там клубились густые сумерки. Тень от полосы падала на свекловичное поле и тянулась почти до горизонта.
Восточная сторона была абсолютно безлюдна.
Главный инженер перешел на противоположную сторону. Солнце висело уже совсем низко над горизонтом. Сжатое поле блестело нестерпимо, но все же Громов заметил на стерне движущуюся
Евгений Семенович отступил в глубь посадки, сорвал несколько ягод боярышника, уселся под дуб и принялся жевать сладкие рассыпчатые плоды.
Послышался шум. Женщина продиралась через кусты. Показался старенький дамский велосипед, загорелые руки. На полянку перед дубом вышла Леночка Перова.
— Ты уже здесь? А я раньше на десять минут… Здравствуй.
— Привет, — ответил Громов, не поднимаясь. Его взгляд цепко ощупал багажник велосипеда.
На багажнике был привязан туго набитый старый мешок. В таких мешках петровцы возят траву для своих коров.
— Привезла?
— Да… Помог бы хоть…
Главный инженер встал и подошел к Леночке.
— Как доехала?
— Ничего. В городе многие видели, а здесь никто.
— Спрашивал кто, что везешь?
— Нет, никто.
Евгений Семенович стал отвязывать от багажника мешок.
— Трава?
— Да.
Громов вытряхнул на землю содержимое мешка — нарванные в саду крапиву, лопухи, клевер. Поверх кучи лег мешок из прочного желтого целлофана. Главный инженер развязал веревочку, перевернул мешок. Он слегка нервничал. На землю вывалилась груда денежных пачек. Пачки были разноцветные: зеленые, синие, серые, красные, серебристые…
Евгений Семенович ожидал увидеть то, что увидел, но все же задохнулся, тихо вздохнул сквозь сжатые зубы.
— Все здесь?
— Все.
— Сложи назад.
Леночка присела на корточки и бережно — профессиональное движение всех кассиров — стала класть пачки назад в целлофановый мешок.
Громов сел опять под дуб и стал наблюдать за точными, хозяйскими движениями кассирши. Самое сложное было позади.
В ту ночь в бухгалтерии, после инцидента с пьяным Минаковым, Громову пришлось избить кассиршу, а потом уже потрясенную, сломленную, убедить, что наилучший выход для нее — взять все деньги, а свалить все на Минакова. Доказательства налицо: кассирша избита, деньги исчезли, Минакова видели входящим на завод пьяным.
Леночке было страшно, жалко Минакова, но Громов настаивал, убеждал, запугивал, соблазнял обеспеченным совместным будущим — это было главней, и Леночка согласилась…
Они тут же обсудили детали. Главный инженер сейчас уходит, прячет деньги в куче опилок возле столярной мастерской и проводит остаток вечера на людях, в городском ресторане, чтобы на него не пало и тени подозрения.
Леночка же все это время якобы лежит без сознания на полу в бухгалтерии. Из ресторана Громов звонит в бухгалтерию и говорит всего одно слово: «Привет». Оно означает — дело сделано.
После этого Перова бежит к проходной, изображает отчаяние, испуг, истерику и заявляет об ограблении заводской кассы.
Потом
Случай представился только на вторые сутки после «ограбления века». Громов отдал приказ нарастить заводской забор в одном месте, где он был немного низковат.
Забор развалили, но, как и рассчитывал главный инженер, за смену сделать не успели, и на ночь забили кое-как дыру досками. Совершая вечерний обход завода, Евгений Семенович оторвал две доски и просто приставил их на место. Перова под предлогом перепечатки ведомости задержалась в бухгалтерии, пока на заводе не осталось никого, и через эту дыру вынесла деньги… Все прошло как по маслу.
И вот деньги лежали у ног Евгения Семеновича.
Леночка завязала мешок.
— Садись ко мне, — сказал Громов.
Кассирша бережно положила мешок на землю, подошла к сообщнику и села рядом.
— Ты сегодня какой-то необычный.
— Почему?
— Возбужденный, озабоченный какой-то…
— Дело есть, Леночка. Серьезное.
Глаза кассирши вспыхнули.
— Ты… мы убежим с этими деньгами? И начнем наконец-то жить?
Громов обнял за плечи Леночку, привлек к себе.
— Дурочка… Нас же сразу поймают.
Кассирша сникла.
— Да… да… Ты говорил… надо ждать, нельзя тратить, пока не забудут… Два года?
— Может быть, больше.
— О, боже! Как мне все надоело… Так хочется уехать отсюда…
— Мы и уедем. Будущее в наших руках. Сейчас я кое-что скажу тебе. Но для начала запомни вот что. То, что мы взяли — это не деньги.
— Не деньги? — удивилась Леночка.
— Да. Я тебе не говорил раньше, чтобы не разочаровывать, а сейчас скажу. Не деньги. Мы проживем их за два года, а то и меньше. Нам нужно положение, связи… Чтобы взять настоящие деньги, и при этом никуда не бежать, остаться уважаемыми людьми. Вот в чем перспективная задача, Леночка. Взять и остаться уважаемыми людьми.
— Сколько же… нам надо взять?
— Ну тысяч… пятьсот, семьсот…
— Пятьсот, семьсот? — ахнула Перова. — Это же почти миллион!
— Ну и что, миллион? — пожал плечами главный инженер. — Миллион-то в самый раз и будет…
Леночка порывисто обвила шею любовника, крепко поцеловала.
— Какой… какой ты необыкновенный! Слушай, а когда это будет?
— Скорее, чем ты предполагаешь. Сейчас как раз поговорим на эту тему.
Печать озабоченности легла на лицо Леночки.
— Ты говорил, — сказала она, — что намертво связан со Шкафом. Мы с ним должны делиться?
— Мы с ним не будем делиться.
— Но если он что пронюхает?..
— Он ничего не пронюхает.
— Но он такой проницательный…
— Твой Шкаф уже труп.
— Что?! — Кассирша невольно отшатнулась.
— Ну не в буквальном смысле, — усмехнулся главный инженер. — В переносном. Я его уберу со своего пути, нейтрализую. Мы с ним действительно были связаны. На самом первом этапе. Он кое в чем мне помог. Вынужден был помочь. — Громов опять усмехнулся. — Твой проницательный начальник оказался слепым кутенком. Теперь он мне не нужен. А людей, которые мне не нужны, я нейтрализую.