Дизель и танк
Шрифт:
Впрочем, не все прошло гладко. В процесс ремонта неожиданно вмешался наблюдатель ярославской команды, Калинов:
— Позвольте, но это может нарушить равные условия пробега…
Тут же подошел представитель Коломенского завода Муромцев, худощавый желчный человек в потертом пенсне:
— Категорически протестую! Это дает необоснованное преимущество!
Петровский спокойно выслушал обе стороны:
— Товарищи, в правилах нет прямого запрета на помощь местных предприятий. К тому же речь идет только о замене изношенных
— Но позвольте… — начал было Калинов.
— Более того, — продолжил Петровский, — такая поддержка отечественной промышленности вполне соответствует духу пробега.
Я подошел к спорящим:
— Со своей стороны наша команда не имеет возражений. Это честная техническая помощь, которая доступна любому участнику в своем регионе.
Калинов еще немного поворчал, но в итоге согласился, поставив в журнале соответствующую отметку. А вот Муромцев отошел, всем видом демонстрируя несогласие.
— Вот увидите, это еще аукнется, — бросил он через плечо. — Я подам официальный протест в Москву.
Но его уже никто не слушал — заводские мастера споро продолжали работу.
Около девяти утра наша колонна выстроилась на Угличской улице. Мартовское солнце уже поднялось над куполами Казанского монастыря, но воздух все еще обжигал морозной свежестью. От реки тянуло влажным ветром, предвещающим оттепель.
— Все машины готовы к старту, — доложил Петровский, обходя колонну. — Выезжаем по расписанию.
Наш «Полет-Д» занял привычное место в середине. Впереди маячил зеленый «Форд», позади пыхтел отремонтированный ярославский грузовик. «Фиат» и второй «Форд» замыкали процессию.
Бережной, поправив неизменную кепку, в последний раз обошел машину против часовой стрелки. Его губы беззвучно шевелились — видимо, читал особый дорожный заговор.
— Давление масла четыре атмосферы, температура семьдесят градусов, — привычно доложила Варвара, проверяя приборы.
Велегжанинов в кузове методично перепроверял крепления инструментов, напевая. Звонарев раскладывал карты, готовясь штурманить первый этап пути.
По обеим сторонам улицы собрались горожане, проводить необычный караван. Мальчишки с восторгом разглядывали машины, взрослые степенно обсуждали предстоящий путь.
— Трогаемся! — скомандовал Петровский, поднимая флажок.
Колонна медленно двинулась по булыжной мостовой. Позади остались красные стены древнего кремля, купола Спасского монастыря, шпиль пожарной каланчи. Ярославль провожал нас колокольным звоном и гудками паровозов с железнодорожной станции.
За городской заставой начинался старый почтовый тракт. Укатанный санями снег местами уже подтаял, образуя коварные колеи. Машины шли осторожно, выдерживая дистанцию.
— Смотрите, какая красота, — Варвара указала вправо, где за заснеженными полями виднелись темные ели и золотой купол далекой церкви.
Дорога постепенно забирала
Первые проблемы начались через час пути. Головной «Форд» вдруг забуксовал на предательски скользком участке. Пришлось всем останавливаться, помогать вытаскивать машину.
— Эх, рановато мы выехали, — покачал головой Руднев, разглядывая глубокие колеи. — Дорога еще не оттаяла как следует.
Но назад пути не было. Впереди лежали сотни верст северного тракта, и каждая из них готовила свои испытания.
К полудню добрались до села Вятское. Здесь планировалась первая техническая остановка. Пока водители проверяли машины, к нам подошел местный старожил, опираясь на суковатую палку:
— До Данилова-то думаете засветло дойти? Там сейчас распута страшная, в низинах вода стоит по колено…
Его слова не сулили легкой дороги. Но разве мы ждали чего-то другого на этом пути?
За Вятским дорога пошла через лесистые холмы. Здесь снег лежал плотным настом, местами подтаявшим на солнце. Наша колонна растянулась — каждый водитель выбирал свой путь между предательскими проталинами.
— Давление масла падает, — вдруг встревоженно произнесла Варвара. — Три и пять… три и две…
Пришлось останавливаться. При осмотре Велегжанинов обнаружил трещину в масляном картере — тонкую, едва заметную, но масло сочилось неумолимо.
— Это от вчерашнего удара о камень, — определил он, ощупывая металл длинными чуткими пальцами. — Нужно заваривать.
К счастью, у нас была походная паяльная лампа. Велегжанинов, напевая арию Германа, колдовал над трещиной, пока Руднев готовил специальный состав для герметизации.
Только тронулись дальше — новая беда. На крутом спуске у «Форда» лопнул тормозной шланг. Американская машина едва не влетела в придорожный сугроб, чудом удержавшись на краю обочины.
— Нужно помочь, — я кивнул Бережному. — Одни они долго провозятся.
Наша команда быстро организовала ремонт. Руднев с Джонсоном залезли под машину, Велегжанинов подавал инструменты, а Варвара готовила замену из запасных шлангов.
— Странно, — задумчиво произнес Руднев, разглядывая поврежденную деталь. — Шланг почти новый, а лопнул как гнилой…
— Смотрите! — Варвара указала на едва заметный надрез. — Вот, все случилось из-за этого.
Джонсон нахмурился, но промолчал. Мы тоже не стали развивать эту тему. Но с этого момента я распорядился установить ночное дежурство у машин.
К вечеру вдали показались маковки церквей Данилова. До города оставалось еще верст десять, а солнце уже клонилось к закату.
Закатное солнце золотило купола Казанского собора. Городок встретил нас неожиданно оживленными улицами, видимо, весть о необычном автопробеге уже добралась сюда.