Для спящих ночь, для стражи день…

Уайт Этель

— Ах, простите, — торопливо сказала Элен. — Я тоже не люблю, когда трогают мои вещи.

Чувствуя, что между ними есть что-то общее, Элен смело подошла к кровати и улыбнулась леди Варрен.

— Вы очень маленькая, — заметила та после долгого молчания. — Никакого стиля. Абсолютно не производите впечатления. Я думала, что мой внук проявит больше вкуса, когда будет выбирать себе жену.

Элен поняла, что Симона отказалась посетить Синюю Комнату, хотя Ньютон много раз просил ее об этом.

—

У него прекрасный вкус, — сказала Элен. — Его жена очень красива, а я вовсе не его жена.

— Кто же вы такая? — спросила леди Варрен.

— Я мисс Кейпел, помощница.

Старуха вздрогнула, и ее лицо исказилось, словно под влиянием какого-то сильного чувства. Ее блестящие глаза уставились в одну точку, рот открылся, как будто она хотела закричать.

«Чего-то испугалась, — подумала Элен. — Но чего? Кажется, меня!»

Но последовавшие слова леди Варрен опровергли это предположение. Она перевела дыхание и крикнула низким, почти мужским голосом:

— Уходите!

Испуганная этой внезапной переменой, Элен повернулась и бросилась бежать, каждую минуту ожидая, что о ее голову разобьется бутылка с лекарством. Но не успела она добежать до двери, как ее остановил новый крик:

— Вернись, глупышка!

Удивленная новым поворотом событий, девушка снова подошла к кровати. Старуха заговорила с ней слабым, ноющим голосом так тихо, что Элен едва могла разобрать слова:

— Уходи из этого дома. Слишком много деревьев.

— Деревьев? — переспросила Элен, вспомнив о страшном дереве у ворот, последнем в ряду молодых лиственниц.

— Деревьев, — повторила леди Варрен, —Они вытягивают ветви и стучат в окна, они пытаются войти в дом… Когда наступает темнота, они движутся, ползут к дому… Уходи.

Слушая старуху, Элен почувствовала, что у них есть нечто общее. Очевидно, и леди Варрен когда-то стояла в сумерках у окна, наблюдая за нашествием кустов, затянутых туманом. Конечно, все это лишь игра воображения, но, видимо, и у леди Варрен есть свой Мистер Паук.

Одной из маленьких слабостей Элен было стремление нравиться, и ей очень захотелось завоевать симпатию леди Варрен.

— Удивительно! — сказала она. — Я подумала об этих деревьях совершенно то же, что и вы.

К несчастью, леди Варрен восприняла слова Элен как недопустимую вольность.

— Я не желаю слушать, о чем ты думаешь. Если я и беспомощна, это не значит, что ты можешь себя так вести. Как тебя зовут?

— Элен Кейпел, — ответила девушка, обескураженная раздражением больной.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— Не ври. От силы девятнадцать.

Элен была удивлена проницательностью старухи. Ее хозяева никогда не оспаривали тот возраст, который она указала.

— Это нельзя назвать настоящей ложью, — объяснила она. — Я

чувствую, что имею право прибавить себе годы, потому что я уже очень много испытала. Я начала зарабатывать себе на жизнь, когда мне было четырнадцать.

Леди Варрен нисколько не была тронута этим фактом.

— Почему? — спросила она. — Ты что, дитя любви, незаконнорожденная?

— Конечно нет! — с негодованием ответила Элен. — Мои родители венчались в церкви. Но они не могли содержать меня. Им не повезло.

— Они умерли?

— Да.

— Тогда им повезло.

Несмотря на свое подчиненное положение, Элен всегда храбро защищала свои жизненные принципы, если кто-нибудь пытался опровергнуть их.

— Нет, — возразила она. — Жизнь замечательная штука. Когда я просыпаюсь, я рада уже тому, что жива.

Леди Варрен что-то проворчала, потом продолжила допрос:

— Ты пьешь?

— Нет.

— А мужчины?

— Ну что вы! Мне на них не везет.

Элен засмеялась, но леди Варрен даже не улыбнулась. Она так долго смотрела на девушку, что ее блестящие глаза казались невидящими и застывшими. Она явно что-то задумала.

Тишину нарушало только тиканье часов. В затухающем камине внезапно вспыхнуло яркое пламя.

— Подбросить еще угля? — спросила Элен.

— Нет. Дай мне мои зубы.

Просьба была так необычна, что Элен вздрогнула. Но она сразу же поняла, что леди Варрен имела в виду свою искусственную челюсть, которая лежала в эмалированной кружке на столике.

Элен тактично смотрела в сторону, пока больная вытаскивала челюсть из дезинфицирующего раствора и прилаживала ее к деснам.

—Элен, — почти нежно проворковала старуха, — я хочу, чтобы сегодня ты спала в моей комнате.

Элен смотрела на нее, приоткрыв рот, потому что перемена была одновременно и смешной, и ужасной. Искусственная челюсть придавала старухе злобное выражение: не умещаясь во рту, она раздвинула губы в застывшей неестественной улыбке, напоминавшей восковые фигуры.

— Мне кажется, ты боялась меня, — сказала леди Варрен. — Но теперь, когда я надела свою челюсть, у меня не такой страшный вид. Сегодня ночью я послежу, чтобы с тобой не случилось ничего дурного.

Элен облизала пересохшие губы.

— Но, миледи, — возразила она, — сегодня в вашей комнате будет спать новая сиделка.

— Ах да, я и забыла про новую сиделку. Еще одна шлюха. Ну, я ее встречу как следует… Но ты будешь спать в моей комнате. Понимаешь, дорогая, тебе угрожает опасность.

Старуха улыбнулась и стала похожа на крокодила.

«Я не смогла бы остаться с ней ночью», — подумала Элен, понимая, что ее страх не имеет никакого основания. Как можно бояться старуху, которая даже не может встать с кровати!