Дмитрий Кантемир
Шрифт:
Долина, разделяющая два лагеря, была пустой, гладкой. Всю растительность выела саранча. Не видно было ни одного зеленого клочка, ни одного колодца. Только заросли чертополоха.
Пушки уставили черные жерла на долину. Туда же смотрели напряженные лица солдат.
Турки приближались почти беззвучно. Тишина лопалась под ногами, будто стекло. Они были еще довольно далеко, еще с трудом можно было различить ряды – и вдруг дрогнул воздух, долину заполнил клич: «Алла!»
Вслед за янычарами наступали татары
…И грянул бой.
Татары набросились на крестьянское ополчение. Ополченцы отступили к обрывистому склону холма и выставили вилы и косы. Однако огонь, открытый молдавскими воинами, подбодрил их. Ополченцы пошли вперед. Их боевой клич соединился с кличем янычар. Дубины скрестились с саблями. Косы подсекали ноги коней.
Русские пехотинцы ждали врага, укрывшись за баррикадами из телег.
Турецкая кавалерия сшиблась с драгунами.
Янычары приближались. Но царь не отдавал приказа открыть огонь.
– Пора! – беспокоились в свите фельдмаршала. – Как бы не было поздно!
Генералы были того же мнения, но пока не осмеливались тревожить царя.
– Сначала надо их рассмотреть хорошенько, – сказал Петр.
Он подбежал к телегам, отстранил пожилого солдата и облокотился на грядку. Солдат от удивления разинул рот. Оглянулся на янычар, что лавиной катились к позициям русских, пробормотал:
– Да что ж это ты делаешь, ваше величество?
– На турок смотрю, – ответил царь. – И ты посмотри. А то мы с ними еще никогда не дрались по-настоящему.
– Ага! – догадался солдат. – Это чтобы глаза к ним привыкли?
– Драка начнется – привыкнут. Ты на их ружья смотри. Вроде бы они длиннее наших. – И протянул солдату подзорную трубу.
Солдат взял трубу, поднес к глазам:
– Да вроде бы…
– А сбоку что у них? Понятно, что у турок сбоку?
– С левого – сабля изогнутая. Ятаган по-ихнему. С правого боку – фляга для воды.
– А у тебя? – кивнул Петр на правый бок солдата.
– Да ведь, где мы раньше воевали, нужды в воде не было.
Царь выхватил из рук солдата подзорную трубу и бегом вернулся к генералам.
– Я сделал два открытия, – сказал он. – Первое: турецкие ружья длиннее наших. Они дальше стреляют. Второе: сегодня будет жарко. Послать солдат. Пусть привезут в лагерь побольше воды!
Янычары были уже совсем близко. Солдаты, стоявшие в первом ряду, у самых телег, дали залп и отошли назад, заряжать ружья. На их место выдвинулся второй ряд. Лавина янычар катилась к баррикаде.
Вдруг между янычарами и рядами телег ворвался драгунский полк. Он теснил турецкую конницу. Огонь из-за телег усилился. Янычары опустили ружья.
– Гетман!
Некулче,
– Я вас слушаю, ваше величество!
– Что, гетман, или пушки тебя оглушили?
– Нет. Просто мой слух еще не привык к новому чину.
– Посмотри, что русские драгуны делают?
– Бьют турок. Хорошо бьют.
– А теперь взгляни на правый фланг.
– Татары уже опомнились и теперь снова теснят наших к обрыву.
– Знаешь, что тебе нужно делать? Некулче подумал немного.
– Кавалерией атаковать татар, – ответил он.
– С какой стороны?
– Со стороны обрыва, ваше величество. Ударить по татарам и гнать их под огонь русской пехоты. Как это делают драгуны с турецкой конницей…
– Приучай свой слух к новому титулу, гетман Некулче! Кажется, я не ошибся, поставив тебя вместо Антиоха Жоры…
– Благодарю, ваше величество!
– Что-то ты слишком быстро соскочил с коня, господарь! Это плохой признак. Но глаза твои сияют. Говори!
– Взгляните, государь, на правый-фланг! – возбужденно проговорил Кантемир.
Петр поднес к глазам подзорную трубу и увидел, что татары, теснимые молдавскими конниками, попадают под огонь русской пехоты.
– Прекрасно! – засмеялся Петр. Затем обернулся к Шереметеву. – Там, на середине долины, татары сомкнутся с турецкой кавалерией. Всем орудиям бить туда!
Попав под орудийный и ружейный огонь, татары и турецкие конники в смятении повернули коней прямо на янычар. Ряды янычар смешались и стали откатываться к турецкому лагерю.
– Теперь только бы не упустить момент! – воскликнул генерал Витман. – Надо бросить все резервы из лагеря на преследование врага!
– На преследование нашей конницы? – язвительно спросил генерал Галарт.
– Ничего не надо, – сказал примирительно Шереметев. – Уже темнеет. Сегодняшнее сражение кончилось.
Солнце село…
…и взошло снова.
Начальники отрядов стояли перед везирем. Он был мрачен и зол. Все провели бессонную тревожную ночь, обсуждая вчерашнюю неудачу.
– Что ты будешь делать сегодня, Девлет-Гирей? – ч спросил Балтажи-паша Крымского хана.
– Ведь вчера вечером ты говорил…
– Я хочу услышать не то, что я говорил вчера вечером, а то, что ты запомнил!
Оскорбленный хан метнул на везиря гневный взгляд и зло сказал:
– Я ударю по левому флангу на молдаван. Отгоню их от обрыва. Потом оттесню на середину долины… Если смогу.
– Если ты еще не забыл старую татарскую тактику, – пренебрежительно проговорил везирь, – то сможешь!
– Я не понимаю. Объясни! – потребовал хан.
– Притворное бегство… Поворот кругом… Неудержимый натиск.