Дмитрий Кантемир
Шрифт:
Бурлящие людские толпы вливались в широко распахнутые ворота дворца. Навстречу народу вышли бояре – смущенные, растерянные. На крыльце Антиох Жора протиснулся к Йордаки Русету, тронул его за плечо, заглянул в глаза. Прошептал на ухо:
– Что же ты молчишь, князь? Разве не видишь – Молдавия катится в пропасть!
По лицу ворника пробежала усмешка.
– Молдавия – не мы с тобой! Молдавия – это те, кому господарь возвращает захваченные тобой земли!
– Но я – гетман Молдавии!
– Пока еще, – поправил его Йордаки Русет.
Вперед вышел главный
– …с этих пор, – торжественно читал Лука, – государство Молдавское снова обретает свои прежние границы. Захваченные турками молдавские крепости должны быть возвращены. На два месяца крепости займут русские гарнизоны. Через два месяца их сменят молдавские гарнизоны. Молдавские войска будут участвовать в войне на стороне русских. Молдавия не заключит с турками мир без согласия царя. Россия не заключит с турками мир без согласия господаря. Молдавия не будет выплачивать России никакой дани. Молдавский престол будет принадлежать господарю пожизненно, а после его смерти перейдет к его сыновьям…
Лука замолчал, и воздух сотряс мощный крик:
– Да здравствует господарь Дмитрий Кантемир!
Господарь поклонился народу. Поднял руку, успокаивая людей.
– Герой Полтавы, – начал он, когда стало тихо, – который превратил отсталую страну в мощное цивилизованное государство, повергшее в изумление Европу и ставшее грозой для Порты Оттоманской, протягивает нам сегодня руку. Нам и другим народам, томящимся под турецким игом. Балканы ждут его как своего освободителя. Мы поднимемся первыми. Мы подадим пример. И наш пример воодушевит на борьбу и валахов, и болгар, и сербов, и греков. Мы поступим так, ибо нет у нас иного пути к спасению. Наш спаситель – Россия! Еще мудрый Досотей говорил: свет приходит с Востока. А я говорю вам и через вас всей стране: поднимайтесь! К оружию! Вставайте с открытой душой и со всей отвагой!
– Да здравствует господарь Дмитрий Кантемир! – снова загремела толпа. – Да здравствует Петр – царь России! Да здравствует наше братство по оружию!..
Обеденный стол был давно накрыт. Но никто не прикасался к приборам. Дети, правда, тайком отщипывали кусочки то от одного блюда, то от другого, посматривая пои этом на мать, – не замечает ли? Но мысли Касандры витали далеко.
За дверью послышались знакомые шаги.
– Папа пришел! – встрепенулись дети, вскакивая. Кантемир вошел и весело оглядел семью.
– Скорее, папа! Мы умираем с голоду! – озорно воскликнула Мария.
Кантемир поцеловал дочь в лоб и сел за стол.
– Сколько раз я просил тебя, Касандра, – обратился он к жене, – не ждать меня к столу!
Касандра не ответила. Она была бледна, казалась подавленной.
– Ты похудела, – озабоченно сказал Кантемир. – Выглядишь, как… – Вдруг он увидел свободный прибор и лишний стул. – Мы ждем кого-нибудь к обеду?
Касандра обернулась и укоризненно посмотрела на мужа. В ней словно надломилось что-то. На глаза навернулись слезы.
– Касандра!.. – Кантемир потянулся рукой к ее плечу, но она поднялась из-за стола и поспешно вышла в соседнюю комнату.
– А
Касандра никому не хотела показывать своих слез. Даже мужу. Особенно мужу! И когда Кантемир вошел в комнату, она повернулась к нему спиной. Кантемир не решился приблизиться к ней и остановился посреди библиотеки, опустив голову.
– Рассудок! – с горечью проговорила Касандра. – Только рассудок! Ты весь, с ног до головы, сплошной рассудок. Трезвый и холодный ум. Беспощадный ум… Ты далеко видишь в прошлом. Далеко заглядываешь в будущее. Только возле себя ничего не видишь – ничего и никого. Не видишь, кто с тобой рядом. Не видишь, кто отсутствует. О, рабство! Оно было сладко! В Константинополе мои дети были в безопасности.
Глаза Касандры вспыхнули ненавистью – безграничной и бессильной.
– Как ты мог, – продолжала она. – Как ты мог забыть, что наш старший сын – заложник? Что его убьют!
– Прости меня… – с болью в голосе сказал Кантемир. – Прости, если сможешь!..
Дан Декусарэ пулей вылетел из распахнувшейся двери, ударился о столб крыльца и упал. Двое слуг подхватили его и сбросили с лестницы.
– На боярскую дочь глаза разгорелись, мужик? – кричал с крыльца Йордаки Русет. – Тоже мне жених нашелся!..
Капитан поднялся с земли, подобрал шапку, пистолет.
– Не отдашь дочь по-доброму – выкраду! – пригрозил он боярину.
– Спустить собак! – приказал разгневанный Русет. – Чтоб на куски разорвали!
В окне показалось лицо Родики.
– А девушек похищают только с их согласия! – раздался ее смеющийся голос.
– Ничего, обойдемся и без согласия!
Капитан уже отбивался от псов, налетевших на него со всех сторон. Наконец ему удалось добраться до ограды. Одним махом перескочил через нее. Йордаки Русет облегченно вздохнул. Но тут открылась калитка, и капитан появился снова:
– Ну, боярин, придет время – сам будешь меня упрашивать, чтоб женился на твоей дочке. А я, может, и не захочу! Запомни это!
Псы тотчас ринулись к калитке, Она с треском захлопнулась перед ними.
Декусарэ, поглаживая шишку на лбу, подошел к солдатам, поившим коней у колодца.
– Когда будем свадьбу играть? – поинтересовался Илие Арборе.
– Молода еще дочка, говорит, – угрюмо отозвался капитан. – Пусть, говорит, подрастет…
Солдаты переглянулись украдкой, усмехнулись в усы.
– По коням! – скомандовал капитан, вскакивая''в седло.
Родика смотрела на них из окна. Вот топот копыт замер вдали, Лицо девушки потускнело.
6
Сорокская крепость отбивала ожесточенные атаки турок. Турки наседали и с суши и с воды. Днестровские воды помутнели, заволновались.
Петр поднес к глазам подзорную трубу. Генералы, склонившиеся над картами, распрямились и обернулись к царю.
– Итак, господа, вы полагаете, что мы останемся здесь, на этом берегу? – спросил царь.