Дневник библиотекаря Хильдегарт
Шрифт:
— Бегу, - сказал паренёк, подхватил кувшин и в мгновение ока скрылся из виду.
— Ах, не дадут ему вина без денег, - вздохнул Апостол Пётр. – Не поверят, что это для Господа.
— Отчего же не поверят? – сказал Господь.
– Давай-ка посмотрим, как у них там дела.
Он склонился над придорожной канавой, наполненной водой, провёл над ней рукой, вода всколыхнулась, и тотчас стало видно, что происходит в деревне Гайерслей. И они увидели, как посланный ими паренёк вбежал, утирая пот, в трактир, и как трактирщик, нахмурившись и почтительно покивав головой,
— Вот видишь, - сказал Господь Петру. – Негоже так плохо думать о людях. Давай-ка теперь посмотрим, как дела у нашего второго посыльного.
И Он вновь провёл над водой рукавом, и в воде отразилась деревушка Адельсхаузен, и трактир, и паренёк, прижимающий к себе полный доверху кувшин отличного красного вина.
— Ну, вот, и здесь всё в порядке, - обрадовался Господь. – А ты сомневался.
— Не беда, - ответил Апостол Пётр. – Зато будет у нас два кувшина вина вместо одного.
И они уселись под раскидистую иву и стали ждать.
Первым прибежал паренёк из Гайерслея. Он тяжело дышал, пот струился по его лицу, и на губах тоже были капли, напоминающие пот, но почему-то нежно благоухающие виноградом.
— Ах, Господи, - переводя дух, сказал он, - не гневайся, но Ты сам виноват. Ты же дал мне кувшин с трещиной! Пока я бежал, вино-то и вытекло. Вот, только несколько капель осталось здесь, на донышке. Но я подумал: не беда, принесу Господу эти несколько капель. Ему, накормившему такую кучу народу двумя хлебами и пятью рыбами, конечно, не составит труда напиться этими тремя капельками – так, как любой из нас не напился бы и тремя кружками.
— Что у тебя было по Закону Божьему, оболтус? – возмутился Апостол Пётр. – Было ПЯТЬ хлебов и ДВЕ рыбы, а ты всё перепутал!
А Господь лишь смеялся, утирая глаза рукавом. Затем Он отвесил плуту лёгкий подзатыльник, взял кувшин, и тот немедленно наполнился белым вином, которое было в тысячу раз лучше, чем прежнее.
Тут как раз подоспел и второй паренёк. Кувшин у того был полон доверху, но когда Апостол Пётр заглянул туда, то в отчаянии всплеснул руками:
— Вода! Да ещё какая-то тухлая!
— Почему же тухлая? – обиделся паренёк. – Самая свежая вода из лучшего горного источника. Я подумал – раз Господь так легко превратил воду в вино в Канне Галилейской, то точно так же легко Он проделает это и здесь, с этой водой. Разве не так?
Господь сел на землю и вновь залился хохотом. Потом Он погрозил плутишке пальцем, забрал у него кувшин и, благословив воду, находившуюся в нём, превратил её в вино, которая, разумеется, была в тысячу раз лучше того, прежнего.
С тех пор в Мозельской долине делают самые лучшие вина.
2008/03/16
В прошлом посте кто-то спросил о «наказании плутов и воров». Есть известная легенда о том, как некий вор, отправляясь на дело, каждый раз молился Богородице. Когда же этого вора наконец схватили и повесили,
Во времена Людовика Святого жил в Эльзасе один жулик. Он неплохо овладел своим ремеслом, поскольку без устали в нём упражнялся, а тот, кто хорошо знает своё дело, никогда не бедствует. Но и к нему в конце концов подобралась старость - проворство в пальцах исчезло, глаза уже не видели так зорко и ноги не бегали так быстро, как прежде. Однажды вечером, так ничего и не украв, он с досады зашёл в пустую церковь, чтобы помолиться о грядущей удаче. Но, встав на колени перед статуей Святой Девы, он что-то раздумался и сообразил, что вряд ли Она станет помогать ему в его ремесле, как бы горячо он об этом ни молился. На небесах ведь свои представления о подобный вещах, отличные от земных… И так он постоял, постоял на коленях перед святым изображением, а потом встал, протянул руку, снял со Святой Девы одну из Её серёг, сунул себе за пазуху и быстренько покинул храм, пока кто-нибудь не вышел из ризницы.
Наутро он отнёс серьгу ювелиру и спросил, сколько он даст за неё. Но увы – ювелир как раз и оказался тем самым жертвователем, который не далее как две недели назад сам повесил эти серьги на статую Пресвятой Девы в знак благодарности за чудесное избавление от боли в суставах. Конечно, он тотчас узнал свою работу, крепко схватил вора за руку и принялся звать на помощь. Понабежали люди, немножко помяли вору бока, а потом отвели к судье.
— Как ты мог дойти до такого кощунства? – спросил у него судья. – Красть у самой Святой Девы! Неужто ты думаешь, что Её Сын простит тебе такую гадость?
— Ах, господин судья, - взмолился вор. – Простите вы меня, а уж Её Сына я как-нибудь умолю!
— Его ты , может быть, и умолишь, - возразил судья, - но со мной у тебя этот номер не пройдёт. Будешь отвечать по закону, как полагается.
А вор тот слыхал о том, что иногда изображения Святой Девы чудесным образом одаривают своих почитателей. Так, был один старый жонглёр, который пел и кувыркался перед иконой Богородицы, желая доставить Ей удовольствие, и когда он совсем выбился из сил, то Она сошла со стены и обтёрла ему пот со лба Своим покрывалом. И был ещё один менестрель, который пел гимны и играл на виоле перед Её статуей, и тогда статуя сбросила ему в руки золотой башмачок с ноги.
— Ах, господин судья, - сказал он, - ведь я не вор, и отродясь такими вещами не занимался. Всё дело в том, что Она сама подарила мне серьгу.
— Что ты плетёшь, мошенник? – возмутился судья.
— Ах, господин судья, я говорю чистую правду. Сам я – менестрель, хоть теперь при мне нет ни лютни, ни виолы. Этим вечером я зашёл в храм помолиться и, увидев статую Божьей Матери, решил воспеть Ей хвалу. В храме никого не было, и никто не помешал мне излить мою душу в песне. А когда я умолк, Она сбросила одну из своих серёг прямо мне в руки.