Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Дневник библиотекаря Хильдегарт
Шрифт:

Я облегчённо вздохнула и стала замешивать пирог. Я твёрдо решила, что он выйдет восхитительным, и соседу я не дам ни кусочка. Засунутый в духовку, пирог быстро зазолотел, разросся и окутал всю кухню, всю лестницу, весь дом и двор горячим ароматом треснувших, томящихся в пышном ванильном тесте, истекающих терпким золотым соком райских плодов. К этому запаху примешивался запах корицы, лимонной цедры, кленового сиропа и бесподобной ромовой приправы, каплю которой я добавила под самый конец, перед тем, как ставить тесто на огонь.

2006/08/24

Наш автобус сломался и застрял возле какой-то тихой деревушки, заросшей лопухами замечательной величины.

— Это что – Серпухов? – спросонья обратилась я к водителю, застывшему в медитативной задумчивости над ящиком с инструментами.

— Какой, к

чёрту, Серпухов, - ответил он, извлёк из ящика здоровенные пыточные клещи и полез под автобус.

«А долго мы тут простоим?» – хотела спросить я, но по выражению спины водителя поняла, что этого делать не следует. Кряхтя и держась за поясницу, я выбралась наружу и пошла гулять по деревне, стараясь всё же не выпускать автобус из вида.

На краю деревни стояла большая, картинно перекосившаяся изба со сложным плетёным узором на наличниках. Этот узор что-то мне напомнил, и я, смутно мучимая этим неразгаданным воспоминанием, постучалась в кривые двери.

— Здрасьте, дедушка, - сказала я отворившему мне старику. – У вас водички не найдётся?

Старик молча сделал приглашающий жест и закрыл дверь за моей спиной. В избе пахло дымом и свежеструганным деревом. Руки старика были выпачканы тестом, а на столе лежали в ряд плоские, ещё сырые лепёшки из серой ржаной муки. Никогда я раньше не видела, чтобы в деревнях мужики сами пекли лепёшки, и это зрелище слегка меня встревожило.

— Чего тебе, Тася? – спросил дед, вытирая руки о штаны. – Говори громче. Ты ж знаешь – глухой я.

Никогда в жизни я не видела этого старика. И никогда в жизни меня не называли Тасей.

— Я… Мне попить бы. Водички, - деликатно прокричала я в лохматое стариково ухо. Старик сощурился и закивал:

— Води-ички… Это можно. Ты выйди, Тасенька, и сама зачерпни. На-ко вот, я тебе кружку дам…

— Куда выйти-то? Во двор? И где там черпать? – попыталась уточнить я.

— Да где хошь, - засмеялся старик и сунул мне в руки кружку с таким же сложным переплетённым узором.

«Старый дурак», - невежливо подумала, вышла во двор – и присела на корточки, заскулив от тоскливого ужаса. Изба стояла на маленьком островке, занимая его чуть ли не целиком, а вокруг – и спереди, и сзади, и слева, и справа – была сплошная вода. Озеро это было или речка, я так и не поняла. Один берег был едва виден сквозь туман, другого не было вовсе. Над водой висела плотная серебряная тишина, от которой у меня тотчас заложило уши и едва не остановилось сердце. Кое-как отдышавшись, я кинулась назад в избу.

— Попила, Тася? – приветливо спросил дед. – Ты садись, посиди. Скоро лепёшки спекутся – поужинаешь со мной.

— Я не могу, - тихо сказала я. – Мне надо на автобус. Очень надо, честное слово.

— Ну, что ж, - вздохнул старик. – Надо так надо. Подвезти тебя или как?

— На лодке? – глупо спросила я.

— Как хошь, - пожал плечами старик. Хошь - на лодке, хошь – на телеге. Это смотря откуда смотреть. Ты… раз надо ехать, то торопись. Автобус через четверть часа отходит.

— Не успеем, - испугалась я.

— Кто – мы-то? – засмеялся старик. – Успе-ем. Пошли.

Он усадил меня в грязноватую, пахнущую тиной зелёную лодку, а сам встал и, по-юношески ловко управляясь с шестом, повёз меня к берегу сквозь туман и серебряную тишину. Я куталась в свитер, дрожала от страха и сырости и молчала. Где-то в глубине тумана квакали лягушки и плескалась крупная рыба.

Автобус стоял на берегу и тревожно гудел, как пароход. Спотыкаясь, я забралась внутрь, и тогда только посмотрела из окна на старика. Старик ехал прочь по рыжей просёлочной дороге на грязноватой телеге, грубо выкрашенной в полинялый зелёный цвет. В телегу была запряжена коренастая толстоногая лошадка. Она оглянулась на меня, мотнула головой и заржала.

2006/08/28 О чётках

Вся моя комната, как церковная лавка, увешана чётками-розариями. Увы – в моём пристрастии к чёткам мало благочестия, в чём я себя неоднократно укоряла. Скорее оно напоминает любовь папуаса к разноцветным стеклянным бусам.

Мне непреодолимо нравятся их традиционная форма и то ощущение, что появляется в пальцах и в душе, когда берёшь их в кулак, точно горсть орехов, а они со звоном переливаются через край ладони, и бусины дрожат и сверкают, свисая на тонких узорных цепочках. У меня есть всякие чётки. Больше всего я люблю тёмно-зелёные, из чешского стекла, цвета вечерних витражей, сквозь которые уже почти не пробивается свет. Я нашла их в Праге, на средневековой ярмарке. Старуха, продававшая их, отлично понимала по-русски, но из чистой русофобии делала вид, что не понимает. Я же, из уважения к её русофобии, говорила с ней по-немецки.

Три дня я приходила на ярмарку, чтобы поторговаться и сбить на них цену, но старуха оставалась твердой, как стены Марии Тыньской. Завидев меня издалека, она насмешливо щурилась и кричала неизменное: «Фюнфундцванциг!» Или это было «Цвайхундертфюнфциг»? Не помню теперь, что это была за цифра, но она с трудом вписывалась в зыбкие контуры скудных моих командировочных. И всё-таки я купила у неё чётки. Я не могла без них уехать. В последний вечер перед отъездом я догрызала сырые остатки вермишели «подравка» из жёлто-красного пакетика и смотрела на свет на чудную, бездонную зелень тяжёлых гранёных бусин, каждая из которых была как Грааль – или ещё зеленее и ещё тяжелее. Я молилась по ним в самолёте, когда он не мог приземлиться из-за снежных заносов, два часа уныло кружил над посадочной полосой и в конце концов поволок нас на запасной аэродром в другой конец Москвы. А у меня были рваные ботинки. Они лопнули по шву всё в тот же последний вечер, и, выбравшись из самолёта, я брела в них к неразличимой в метельном тумане автобусной остановке, хлюпала, ёжилась, гладила ледяные бусины в кармане пальто, и мне было холодно и хорошо.

А ещё у меня есть янтарные чётки из Латвии, корявые, неровные, светящиеся изнутри сладким медовым золотом. И костяные, старинные, на бусинах которых вырезаны картинки к Литании Пресвятой Богородице. И маленькие пластмассовые, которые я впопыхах купила во франкфуртской антикварной лавочке, - затёртые и намоленные до невесомой лёгкости их прежним владельцем. И деревянные, покрытые немыслимой готической резьбой с птицами, драконами и хвостами. И крошечные карманные, с кривой надписью “Assisi” поперёк деревянного креста. И из роскошного поддельного жемчуга, случайно увиденные мною в отделе бижутерии какого-то заштатного универмага. Сопровождавший меня троюродный братец, воинствующий атеист, сказал на это: «свинья лужу везде найдёт». Некоторое время я размышляла над тем, стоит ли врезать ему хозяйственной сумкой за богохульство, но потом решила, что Бог ему судья. И из рыжей веснушчатой керамики, привезённые моею подругой из Толедо и ничем не напоминающие об испанской религиозной чопорности. И тяжёлые глиняные, нанизанные на верёвку, с грубым средневековым распятием на конце. И нежные стеклянные, переливающиеся наивными радужными красками, как кукольные бусы. И ещё те, которые я так и не купила из-за из невозможной дороговизны, но забыть которые не смогу до самой смерти: длинные, строгие, с крупными густо-алыми бусинами, каждая из которых была оплетена тонкими металлическими нитями и нежно мерцала внутри них, как рубин в золотой шкатулке, то чудесным образом пропадая из вида, то появляясь вновь. И ещё много, много других. Мне случалось засыпать прямо на полу с чётками в руках и просыпаться от ломоты в костях и боли в боку, куда упиралась гранёная бусина. Но больше всего я люблю их тихий, едва различимый звон в октябре в храме, до или после мессы, когда кто-нибудь из прихожан опускает их слишком низко, и они ударяются о спинку стоящей впереди скамьи.

2006/08/30

Святой Ноткер Заика – Санкт Галленский монах, которому молятся за библиотекарей и самоубийц. Кстати, статистика говорит, что среди библиотекарей очень небольшой процент самоубийц. Как знать – вдруг это как-то связано со святым Ноткером?

Ну, библиотекарям-то он покровительствует потому, что сам был таким. И, как истинный библиотекарь, он был энергичен, трусоват, слаб здоровьем, тщедушен, склонен к ехидству и самоиронии, и понемножку занимался всем на свете – писал гимны и секвенции, сочинял музыку, учительствовал и учился. Каждое своё эпистолярное творение он начинал словами «я, беззубый заика» и заканчивал уверениями в собственном совершенном ничтожестве. Он и вправду сильно заикался и потому был превосходным оратором. Ученики были преданы ему всей душой, братия любила и всячески оберегала от неприятностей. Случилось так, что двое его ближайших приятелей изловили епископского наушника и в темноте отдубасили его, крича, что поймали дьявола. Ноткер очень рвался участвовать в этом мероприятии, но друзья благородно уговорили его не делать этого, дабы лишний раз не вредить собственному здоровью и не портить себе репутацию. Зато в словесных баталиях равных Ноткеру не было, особенно когда дело касалось того, чтобы как-нибудь уязвить братьев из соседнего монастыря на острове Рейхенау. Так однажды монахи из Рейхенау расхвастались, что поймали зимой в Боденском рыбу замечательной величины. На это Ноткер ответил: «Подумаешь! А у нас зимой грибы растут». Его подняли на смех, но это была правда – грибы круглый год росли в погребе рядом с монастырской кухней. И вот ближайшей зимой Ноткер спустился в погреб, набрал там грибов покрупнее и отослал их в Рейхенау со стихотворной записочкой: мол, кушайте, дорогие братья, на здоровьичко, а нам пришлите хотя бы скелетик той чудесной рыбы, что вы выловили прошлой зимой.

Поделиться:
Популярные книги

Газлайтер. Том 2

Володин Григорий
2. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 2

Сумеречный стрелок

Карелин Сергей Витальевич
1. Сумеречный стрелок
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок

Системный Алхимик II

Шимуро Павел
2. Алхимик
Фантастика:
рпг
уся
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Системный Алхимик II

Имперский Курьер. Том 2

Бо Вова
2. Запечатанный мир
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Имперский Курьер. Том 2

Возвышение Меркурия. Книга 3

Кронос Александр
3. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 3

Звезда сомнительного счастья

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Звезда сомнительного счастья

Газлайтер. Том 18

Володин Григорий Григорьевич
18. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 18

Гримуар темного лорда IV

Грехов Тимофей
4. Гримуар темного лорда
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Гримуар темного лорда IV

Прогрессор поневоле

Распопов Дмитрий Викторович
2. Фараон
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Прогрессор поневоле

Двойник Короля 2

Скабер Артемий
2. Двойник Короля
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Двойник Короля 2

Печать мастера

Лисина Александра
6. Гибрид
Фантастика:
попаданцы
технофэнтези
аниме
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Печать мастера

Зауряд-врач

Дроздов Анатолий Федорович
1. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.64
рейтинг книги
Зауряд-врач

Призыватель нулевого ранга. Том 3

Дубов Дмитрий
3. Эпоха Гардара
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Призыватель нулевого ранга. Том 3

Кодекс Охотника. Книга ХХ

Винокуров Юрий
20. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга ХХ