Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Есть одно неотложное дело, — как пошел беспрерывный нудный осенний дождь. Несмотря на то, что дождь был довольно сильный, Канэиэ все-таки был настроен идти. Тогда, стыдясь сама себя, я сказала:
Ты думаешь,Достаточна причина,Но ночь так глубока,И дождь идет осенний.Не стоит уходить!Но он тогда, кажется, все-таки ушел.
Пока это все происходило, Канэиэ, похоже, совсем оставил свои посещения того места, которое прежде казалось таким прекрасным — после того, как там родился ребенок. В ту пору характер у меня стал неуживчивый, и я думала, что жизнь моя испорчена и что хорошо бы вернуть той женщине мои мучения. А теперь мне стало казаться, что в конце концов так и получилось: не оттого ли даже ребенок, который тогда родился, и тот умер? Сама эта женщина была императорского рода — побочная дочь одного из младших принцев. Слов нет, положение ее было очень незавидное. В последнее время лишь только человек, который не ведал искренних чувств, судачил о ней. Что же должна испытывать эта дама теперь, когда у нее внезапно все переменилось! По-моему, сейчас она переживала страдания даже несколько большие, чем я. От этой мысли у меня отлегло от сердца.
Канэиэ,
— А чувствуете вы себя еще такой молодой! Несмотря на все это, Канэиэ совершенно невозмутимо замечал:
— Я ведь не делаю дурного.
Он появлялся с таким безгрешным видом, что я всегда была занята раздумьями о том, как же мне быть дальше. Так или иначе, мысли мои иногда обращались к тому, чтобы обязательно поговорить с ним и выяснить для себя все, — но чуть только настроюсь на решительное объяснение, как опять не могу вымолвить и слова.
И тогда я решила попытаться записать свои раздумья:
Все думаю —И прежде, и теперьМоя душаНаполнена страданьем.Неужто так и будет до конца?С той осени, когда мы повстречались,ПоблеклиКраски светлыеУ листьев слов твоих.Я под печальными деревьямиОхвачена печалью.Я по отцу грущу,Который той зимой сокрылся в облаках [18] ,Со мною разлучившись.Печальные осенние дожди!Они, как слезы, — начинают литься,Не ждут, пока сгустятся облака.Возможно, он был полонБезрадостных предчувствий:«Ты не забудьПро иней, дочь мою», —Так, кажется, сказал он на прощанье.Его слова услышав,Я думала, все так и будетПочти тотчас жеОтец расстался с намиИ отбыл далеко,Где около негоЛишь облака белели.Сквозь небесаПроследовал, —Туман молвы за ним тянулсяИ, наконец, прервался.Я думала —На родину опятьСтремитсяДикий гусь.Напрасно я ждала,И жду теперь напрасно.Сама я сталаПустой, как скорлупа цикады.И не сейчас жеСтали твои чувства иссякать —Река из слезУже давно течет.Постыдная рекаТечет из-за того,Что, видно, такова судьба.Течет река и не кончается никак.Но каковы грехи мои в прошедших жизнях?Иль тяжелы?Порвать не в силах с тем, что суждено,Отдалась я течениюПотока быстрого — того же, что и ты.Меня гнетутБезрадостные мысли —Исчезну я, как исчезаютВ потоке пузыри.Печально только то,Что не дождусь,Когда отец приедетОт холма азалийВ провинции Митиноку,С Абукума [19] ,С которой не расстаться.Все думаю,Увидеться бы с ним, —И рукаваСлезами сожаленьяНамочив, постричьсяИ продолжить жизньСовсем иначе.И думаю — как получается,Что люди, которые должны быть связаны,На самом деле меж собой разделены.С тобою встретимся мы вдруг,И ты меня полюбишь непременно.Ко мне привыкнув,Как к своим китайским платьям [20] ,Ты не таилПривычных мыслей от меня.Когда я думаю об этом, —Хочу уйти от мира.Я плачу от воспоминаний.Я ли это?Все думаю и думаю…А пыль за это времяНа подушке,Взгроможденной как гора,Пыль на постели,Где в одиночествеСчитала ночи, — накопилась.Когда подумаю, — там было мнеНеизмеримо хуже,Так, будто былиМы разлучены,Ты в странствии далеком.Я помню,Дул осенний ветер,Тогда мы виделись с тобою целый день.О, облако небесное,Когда ты уходил,То на прощаньеСказал слова:«Сейчас приду», — так произнес.Ребенок нашПодумал — так и будет,Без устали их повторяет.Я каждый раз, когда их слышу,Слезами заливаюсь.Я ими до краев наполнена,Как море.Здесь водорослей нет,На этом берегу залива Мицу [21] ,Нет ракушек на нем —Ты это знаешь.Когда-то ты сказал:«Покуда жив, ее не брошу!»Не знаю, правда ль это.Спрошу тебя,Когда приедешь.Так я написала и положила письмо на нижнюю полку столика для бумаг.
Канэиэ пришел ко мне после обычного перерыва, но, поскольку я не вышла к нему, он забеспокоился и вернулся к себе, взяв с собой только это послание. И вот я получила от него такое стихотворение:
Окрашенные по сезонуКлена багряные листьяТакими были не всегда.Их блекнущие краскиСтановятся еще бледней,Когда приходит осень, —Всегда бывает так.А твоему отцу(ОнЧто-то в этом духе. А поскольку Канэиэ прислал свои стихи с посыльным, с ним же я послала стихи:
Если вдруг ее бросаетТот, к кому привязана она,Кобыла из МитинокуПолагает —Вот он, конец.Не знаю, что он подумал, но на это пришел ответ:
Когда б я называлсяЖеребенком из Обути [25] ,Не привязался быК тому, кто близок мне…Но я — не он.И снова я ответила ему:
Я предпочла бы,Чтобы ты и вправдуБыл жеребенком тем.Тебя я приручила бИ попросила приходить.Опять его ответ:
С тех пор, как задержалиЖеребенкаУ заставыСиракава,Прошло уж много дней.«Послезавтра у нас будет Афусака, Застава Склона встреч», — известил меня Канэиэ. Это происходило в пятый день седьмой луны. Канэиэ как раз был в затворничестве по случаю длительного воздержания [26] , и, получив от него весточку, я отправила ему ответное послание:
Ужели хочешь ты договориться,Чтобы теперь встречаться намЛишь раз в году, седьмого,Подле Реки Небесной,Как те звезды?! [27]Наверное, он подумал: есть в этом правда, и мои слова, как будто бы, запали ему в душу. Так прошло сколько-то месяцев. Я была спокойна, когда услышала, что женщина, которая пресытила взор Канэиэ, теперь стала куда более активной. Что же с тем делом, которое продолжалось издавна? Как ни трудно все это было вынести, но то, что я жила, постоянно сокрушаясь, было, видимо, предопределено в моих прежних жизнях.
Канэиэ, начав с младшего секретаря, сделался особой четвертого ранга [28] , прекратил службу во дворце Чистой прохлады, а на церемонии возглашения чиновников был назван старшим служащим в каком-то ведомстве, вызывавшем у него большое раздражение. Ему это ведомство представлялось настолько неприятным, что он, вместо службы, стал гулять там и сям, и мы подчас весьма безмятежно проводили с ним дня по два-три.
И вот от принца, главы того ведомства, к которому Канэиэ проявил такое равнодушие, доставили послание:
В один мотокПопалиСпутанные нитки.Так отчего ониВстречаться перестали?Канэиэ ответил ему:
Когда Вы говорите: «Перестали», —Мне делается очень грустно.Как видно, это потому,Что я вхожу напрасноВ моток, что Вами скручен.С обратной почтой опять принесли письмо:
Ах, эти нитки летние!Не правда ли,Пока заходимМы к женам двум иль даже трем,Ан, время и уходит.Ответ Канэиэ:
Пусть семь их у меня,Тех летних нитей, —Минуты нет свободнойНи для одной жены,И ни для двух.И опять от принца принесли стихи:
Белая нитьМежду мною и Вами —Что с нею будет?Пока неприятности ею не связаны,Надо бы нить порвать.