Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
Я удивился.
– Никакие…
– Ну, да, – язвительно пробормотал врач. – Никакие…
Вздохнул и начал перечислять скучным голосом:
– Снотворное, успокоительное, транквилизаторы, барбитураты…
– Ничего не принимаю! – перебил я его с раздражением. – Не пью я никаких лекарств!
Врач широко зевнул, прикрыв ладонь рот.
– Голова болит? – спросил он.
– Болит, – признался я.
– Резь в глазах?..
– Да.
– Отсутствие аппетита, интенсивное потоотделение, слабая
– Да, – подтвердил я упавшим голосом.
– Ясно, – подытожил врач.
Еще раз вздохнул и поднялся с кресла.
– Нужно везти его в больницу, – сказал он Егору. – Придется заниматься всерьез.
– Нет! – закричал я и заметался в постели. – Нет!
– В чем дело? – удивился врач.
Я резко сел на кровати и уставился на Егора. Врач испуганно шарахнулся от меня в сторону.
– Егор, ты же обещал! – напомнил я прерывающимся голосом. Меня била крупная лихорадочная дрожь.
– Антон! – начал Егор, но я, не слушая его, замолотил кулаками по кровати и закричал:
– Не хочу в психушку! Не поеду! Ни за что!
– А при чем тут психушка? – удивился врач, опасливо выглядывая из-за плеча Егора.
Я моментально заткнулся.
– А… куда вы меня собираетесь везти? – спросил я недоверчиво.
– В наркологический диспансер! – ответил врач, высоко поднимая брови, словно говорил о само-собой разумеющийся вещи. – Ломка у вас, уважаемый! Обыкновенная наркотическая ломка!
– Что?..
Я так растерялся, что не мог ничего сказать. Только сидел и смотрел то на врача, то на Егора.
Егор в отличие от меня удивленным не выглядел. Он вообще не обращал никакого внимания на происходящее. Стоял, мрачно нахмурившись, и о чем-то напряженно раздумывал. Врач вышел из-за его спины, сделал робкий шажок в сторону моей кровати и тихо спросил:
– Так что вы принимаете? Все равно ведь узнаю…
– Клянусь вам, – начал я так убедительно, как только мог, но меня перебил Егор:
– Я подозреваю, что наркотики ему давали незаметно.
Врач резко повернулся к Егору.
– Вот как! – протянул он задумчиво. Взглянул на меня еще раз, погладил длинными худыми пальцами свой подбородок.
– Это какая-то ошибка, – сказал я неуверенно. – Я живу один…
– Это серьезно? – спросил Егор у врача, не обратив внимания на мои слова.
Врач пожал плечами.
– Трудно сказать. Давали, скорее всего, какой-то галлюциноген. Какой – анализы покажут, на глаз не скажу. Зависимость не сильная, видимо, давали небольшие дозы. Зато налицо побочный эффект: сильное истощение. Галлюциногены вызывают отвращение к еде. Больных, которым приписывают такие средства, обычно кормят внутривенно… К тому же галлюциногены часто провоцируют обезвоживание. А вообще…
Врач
– Жить будет. И не таких вытаскивали.
Я снова упал на подушку.
Врач еще о чем-то вполголоса говорил с Егором, а я лежал неподвижно, смотрел в потолок, и думал только об одном: о своей наркотической ломке.
Это невозможно. Этого просто не может быть.
Бред какой-то…
Бред, не бред, но в больнице я пролежал три недели. Через три недели я взбунтовался и потребовал выписки.
Выписывать меня не хотели, пришлось нажать на Егора, который навещал меня почти ежедневно.
Егор сходил к врачу, провел разъяснительную работу и вернулся в палату с моими вещами.
Я уже говорил, что Егор умеет быть очень убедительным.
– Одевайся, – сказал он и кинул на постель спортивный костюм. – Ты свободен.
– Слава богу! – сказал я кисло.
Вылез из кровати, взял спортивные штаны и неуклюже запрыгал на одной ноге, втискиваясь в них.
– Ты сильно поправился, – констатировал Егор.
Я почувствовал злость. А то я и сам этого не знаю!
– У меня нарушение обмена веществ, – хмуро объяснил я. – Из-за наркотика.
– И что с этим делать?
Я влез в штаны и с трудом натянул на себя майку, которая стала мне тесной.
– Лекарства принимать.
– А без лекарств никак нельзя? – не отставал Егор.
Я с раздражением посмотрел на него. Я вообще стал очень легко раздражаться. Буквально с пол-оборота.
– Я теперь без лекарств и дня не протяну, – сказал я.
– Ну, это мы еще посмотрим, – пообещал Егор.
Я посмотрел на него. Лицо приятеля было непроницаемым.
Мы вышли из больницы, получив от моего лечащего врача толстую пачку рецептов.
– Это все твое? – спросил Егор.
– Мое, – угрюмо подтвердил я.
– Круто, – пробормотал Егор.
Я снова обиделся.
– А как ты хотел? – спросил я с напором. – Сердечная мышца ни к черту! Врач так поражался тому, что она не отказала, что мне хотелось перед ним извиниться! По всем медицинским законам я должен был сдохнуть через десять дней после приема препарата! Не ел же ничего!
– Не заводись, – сказал Егор ровным голосом.
Я споткнулся на полуслове.
– Извини, – сказал я через минуту. – Нервы тоже ни к черту. Врач меня предупредил, что будет тяжело адаптироваться…
Я замолчал, глядя в окно машины.
Мы ехали по трассе, ведущей к дачному поселку. Слева от меня простиралась ровная голубая полоса, и ее вид радовал мою душу.
Море.
– Я этим летом на море ни разу не был, – сказал я, не отрывая взгляда от синей ленты с белыми барашками, бегущими по ней.