Дневник из преисподней
Шрифт:
Я помню, как вернулась к Алексу, и очертания его фигуры нарисовались сквозь пелену моих слез. Я почти не плакала после смерти мамы, ибо слезы не приносили мне облегчения, но сейчас я плакала слезами боли и очищения. Король Орлов ушел, а мои слезы избавляли меня от страданий.
Когда мы возвращались, оцепенение, владевшее мною, стало проходить, словно внутри меня понемногу разжималась пружина, когда-то сжавшаяся от страха перед собственными эмоциями. Я перестала бояться своих чувств и того, что другая моя половина, когда-то сгоревшая дотла и заснувшая навсегда, поглотит меня саму. Она словно слилась с моей новой нечеловеческой сущностью, и я уже не могла разделить
Мы вернулись в дом принца Дэниэля и Алекс остался со мною. Пережитые эмоции вызвали болезненную лихорадку, напугавшую не только Алекса, но и Мастера. Я не просто заболела, я впала в какое-то забытье – в долгий сон без сновидений, не приносящий облегчения, а лишь усиливающий состояние слабости. Мастер и Алекс по очереди поили меня горькими отварами из трав, но облегчения не наступало. Я помню, как Алекс рассказывал мне о своем народе, и я засыпала под звуки его голоса, продолжая слышать его даже через пелену своих снов. Мастер тоже рассказывал мне о войне, о победах и поражениях принца Дэниэля. Он рассказывал мне о Магистре, имени которого не знал никто. А еще он рассказывал мне о Ночных землях, где жил и правил отец милорда и принца Дэниэля, и я могла слушать его истории бесконечно долго, несмотря на слабость и мучительную головную боль.
Мне стало легче лишь через пару месяцев, и в один из дней я наконец-то смогла самостоятельно выбраться на свежий воздух и устроиться в саду за домом. Добравшись до деревянной беседки с помощью Дэниэля, я почти рухнула в приготовленное им кресло, ощущая, как мелко и противно дрожат собственные икры ног, и успокаивающе улыбнулась принцу, чьи глаза не сумели скрыть тревоги и озабоченности. Он присел возле меня, и мы долго молчали, слушая птиц, распевающих свои чудесные песни.
Принц явно беспокоился обо мне, но не решался заговорить первым, и тогда заговорила я:
– Король Орлов передал мне очень важную вещь – символ, наделяющий его владельца большой властью. Почему он не отдал его вам, мой принц?
Дэниэль не смотрел на меня, глаза его были обращены к верхушкам деревьев, которые качал невидимый и чуточку ленивый ветерок. Он ответил мне после нескольких минут раздумий, и лишь закончив фразу, посмотрел прямо в глаза:
– Несмотря на официальный статус, мы не были друзьями, хотя и относились друг к другу с большим теплом и уважением, как равные и в чем-то очень похожие. Но каждый из нас отвечал лишь за свой народ и за свой дом. Он не мог отдать Годертайн мне, потому что его народ никогда бы не стал моим. Я не чувствую и не несу ответственности за орлов, Лиина. Я искренне люблю Алекса и нет у меня друга ближе, чем он, но я осторожен в своем союзе с его народом, потому что не верю в долговременные отношения между людьми и орлами. К тому же Годертайн наделяет своего владельца огромной властью, от которой я не смог бы отказаться. Король Орлов это знал…
Дэниэль прикоснулся к моей руке и сжал запястье, а затем продолжил:
– Я не тот человек, кто вправе использовать силу медальона, но я тот, кто
– Что мне делать с медальоном? Я не могу носить его с собой. И я сомневаюсь, что информацию о его новом владельце возможно утаить от самих орлов. Если я попрошу Мастера спрятать его до той поры, которая, надеюсь, никогда не настанет, он не откажет мне?
– Это будет очень разумно с твоей стороны, а Учитель никогда и никому не отказывал в разумных просьбах, – Дэниэль улыбнулся мне и одобрительно кивнул, а потом оставил меня со словами, что Алекс тоже хочет меня увидеть.
Минуты в саду текли и текли – медленно и лениво. Ветер шуршал листьями. Солнце становилось все ярче. Тепло и тишина разморили меня, и я незаметно для себя погрузилась в сумеречное состояние полусна и полуяви. В этих грезах я видела Алекса, который почему-то был умирающим Королем Орлов, и мне казалось, что это Алекс умирает, преданный своим сыном. Я очнулась от своих грез в тот момент, когда огромная птица поднялась в воздух и растаяла в серебристом тумане, сотканном из миллиардов дождевых капель, падающих мне на голову. Я вскинула руки, защищаясь от дождя, и открыла глаза.
Алекс стоял возле меня, и мои глаза видели его в окружении сумеречного тумана, словно мои грезы неожиданным образом переместились в реальный мир. Глаза видели нечто, что было недоступно мне ранее. Алекс сохранял человеческий облик, но за его спиной серым туманом расползались огромные крылья. Я почувствовала его не совсем человеческую сущность, но это не испугало меня. А через мгновение я внезапно поняла, что Алекс глубоко несчастен, хотя и скрывает это под маской улыбки и тепла своих глаз.
Не выдержав, я протянула свою руку и коснулась его тела, почувствовав плотную ткань одежды.
– Я вижу крылья за твоей спиной, но понимаю, что их сейчас нет. Как ты превращаешься в человека, Алекс? В моем мире это назвали бы невозможным.
Алекс вздрогнул от моего вопроса и окружавший его туман распался на сотни мелких осколков, мгновенно растаявших под солнечными лучами. Крылья исчезли, и передо мною снова стоял человек.
– Ты можешь это видеть? Обычные люди не замечают нашей сущности. Хотя очень непросто принять облик человека, а потом вернуть свои крылья, Лиина. Отнимает много сил и потому орлы почти не прибегают к перевоплощению. – Алекс сел возле моих ног и посмотрел мне прямо в глаза.
Было странно смотреть на него сверху вниз, но необычайно приятно.
– У меня такое ощущение, что я способна читать твои мысли. А ты можешь прочитать мои? – Мне так хотелось побольше узнать, что даже эмоции Алекса перестали волновать, и, похоже, Алекс не возражал против этих вопросов.
– Не всегда, но я должен прикоснуться к тебе, если захочу понять твои мысли или чувства, или ощутить эмоции. Сами же орлы способны общаться между собой на огромных расстояниях. Это в нашей крови, но об этом знают немногие из людей. Те, кто знает, предпочитают молчать, не желая разрушать хрупкое равновесие между людьми и орлами.
Я согласно кивнула, признавая разумность этого, но не сдержалась:
– Есть ли способ защитить свои мысли, если ты или кто-то другой захочет узнать их?
– Конечно! Не думать о том, о чем тебя спрашивают! – Он сказал это с улыбкой, но очень серьезно.
– Хочешь прочитать мои мысли? – Я снова дотронулась до рукава его куртки, получив взамен нежное прикосновение его теплых губ к моей холодной ладони.
Его мимолетная ласка была так приятна, что я на мгновение зажмурила глаза.