Дневник лабуха длиною в жизнь
Шрифт:
– Я уже решила, будем делать аборт и побыстрее, пока живот не заметен, - проговорила она более уверенно.
Третье сентября. Я начал сбор средств. Одалживал у кого рубль, у кого два, кто-то дал пять. Необходимую сумму набрал за один день.
Четвертое сентября. Знакомые помогли найти врача. Дали адрес.
Пятое сентября. Мы поехали делать аборт. Врачиха жила за чертой города. Ехали на троллейбусе до последней остановки. Всю дорогу сидели, крепко прижавшись друг к другу. Пришли к одиноко стоявшему на окраине маленькому домику. Вышла женщина и попросила
– Ой, да какие же вы еще дети!
Ира в свои шестнадцать выглядела на четырнадцать, а я в свои почти девятнадцать мог сойти за шестнадцатилетнего подростка.
– Что мне с вами делать?
– Ну вы же знаете, - промямлил я.
– Я-то знаю!
– устраиваясь поудобнее за столом, закуривая, сказала врач, глянув внимательно на нас.
– Послушайте, ребятки, что я вам скажу. Как я понимаю, это первый аборт, а после первого аборта могут быть осложнения.
– Какие?!
– вскинулась Ира.
– А такие, что ты, милая, не сможешь больше иметь детей.
Ира под столом сжала мне руку.
– Вы оба такие молоденькие, такие хорошенькие, - продолжала врачиха, - у вас будет прекрасный ребеночек. Женитесь.
– Мы не можем, - проговорили мы в унисон.
– Ну да, понимаю. Боитесь родителей, негде жить, нет денег...
Оба закивали.
– Вы любите друг друга?
– выпуская в потолок струю дыма, спросила врачиха.
Мы опять закивали.
– Так вот что я вам скажу. Я могу сделать то, зачем вы пришли, но мой совет вам - женитесь, рожайте хорошенького ребеночка и ничего не бойтесь, со временем все наладится, все утрясется - вот увидите.
Мы сидели в полной растерянности, не зная, что сказать, что делать?
Врачиха разглядывала нас, оперевшись подбородком на руку, и курила.
– Я вижу, вы не можете решиться. Ну, тогда иди в ту комнату, разденься и ложись на стол! Я помою руки и приду, - решительно произнесла она.
Мы встали, держась за руки.
– Эдик, я боюсь!
– пролепетала Ира.
Я представил себе, что ей сейчас будет очень больно, и неизвестно какие могут быть последствия.
– Ира, мы не должны это делать!
Она посмотрела на меня. Я, набрав в легкие побольше воздуха... выдохнул:
– Давай поженимся!
– Как поженимся?!
– Очень просто. Возьмем да поженимся!
– И что будет?
– Я пока не знаю, но думаю, что все как-то образуется.
– Ты думаешь?
– Да!
– ответил уже более уверенно.
– Ай да молодцы, правильное решение! Смотри, какой он у тебя хороший, - затараторила докторша.
– Надо отметить рождение молодой семьи, - продолжила она, торопливо доставая из шкафчика бутылку с остатками коньяка.
– Раз такое дело, отмечать так отмечать, где тут у вас ближайший магазин?
–
– Совсем не далеко, милый. Проедешь две остановки троллейбусом, а там есть большой гастроном.
Ира села, положила руки на стол, заглянула мне в улыбающиеся глаза.
– Ты серьезно?
– Вполне. Ты посиди здесь. Я мигом!
Чуть позже подошли соседи. Все нас поздравляли и пили за нарождающуюся семью, за будущего ребенка, за гостеприимную врачиху и за всех присутствующих. Я еще раз съездил в гастроном. Ушли затемно. Погуляли на славу. Деньги, одолженные на аборт, потратили на празднования.
Мы договорились с Ирой на следующий день пойти в загс подать заявление.
Сентябрь, шестое. Денек выдался солнечный и теплый. Накануне мама улетела в Ессентуки лечить желчный пузырь. Папа приготовил завтрак, позвал меня и Лёню к столу. Настроение у отца прекрасное. Свобода и безнадзорность окрылили его. Он вдруг стал проворно передвигаться по кухне, гремел посудой, что-то мурлыкал себе под нос и улыбался. Братишка поел и убежал на улицу. Я никак не мог приступить к разговору. То, что он остался один с двумя детьми, никоим образом не омрачало его настроения. Папа по природе своей уравновешенный, спокойный и немного пофигист. Но то, что я собирался ему сообщить, сильно испортит ему настроение, и я никак не мог собраться с духом.
Отец стоял спиной ко мне и мыл посуду.
– Папа, - тихо начал я.
Он продолжал споро тереть тарелки.
– Папа, я собираюсь жениться.
Он перешел с тарелкой на ritenuto и втянул голову, как черепаха.
– Скажи еще раз - я не понял?
– Я собираюсь сегодня или завтра жениться.
– Как жениться?! На ком жениться?! Что ты плетешь?!
– Я хочу жениться на девушке Ире, с которой уже более года встречаюсь, и она беременна!
– выпалил я быстро.
Папа сел на стул. Закурил. Закурил и я. Бедный отец, у него дрожали руки.
– Но почему сегодня или завтра? А как же мама?
– А что мама?
– Она меня убьет, ты что, не можешь подождать?! Она ведь только уехала!
– Не могу!
– Почему?
– Я ведь сказал тебе - она беременна, и мы не хотим, чтобы в училище об этом знали, а если мы поженимся, то это будет совсем другое дело.
– Тебе еще год учиться и тебя могут забрать в армию!
– пытался вразумить отец.
Аргументы были веские и бесполезные.
– Мы уже все решили!
– твердо сказал я.
Отец вдруг резко встал и вышел в комнату. Я сидел. Курил.
Его не было несколько минут. Когда вернулся, чуть не плачущим голосом проговорил:
– Я пошел!
– Куда?
– Не твое дело!
Позже я узнал, что он побежал на почту давать маме, только распаковавшей чемоданы, телеграмму: "Срочно приезжай. Эдик женится".
Посидев еще с минуту, я пошел в комнату за паспортом. Паспорта на его обычном месте не оказалось. Мне стало все понятно. Отец или забрал его с собой, или спрятал. Я начал обыск и минут через пятнадцать нашел его в диване под подушками.