Дневник москвича (1920–1924). Том 2

Окунев Николай Потапович

Были, например, на выставке поражающих размеров дубовые или сосновые кряжи, но как их ставить в заслугу советской деятельности, когда жития этим деревам было свыше 200 лет и когда мы знаем, что в Америке или где-нибудь в Австралии есть древесные пни, на которых устанавливается экипаж, запряженный двумя или тремя лошадьми. Нас гораздо более интересовали экспонаты, сделанные в революционные годы. И тут мы чаще всего находили «передергивания». Вот, например, чугунные статуэтки уральских горных заводов. Громадный успех, плакаты гласят: «Сделано в 1922 году». Смотрю: все эти тройки, собаки, венеры, борцы, олени знакомы мне не менее сорока лет, однако тогда на их пьедесталах не было никаких надписей, а теперь под фигурами двух схватившихся гладиаторов

мы видим рельефные, литые слова: «3а коммунизм». Какие же могут быть сомнения у «доброго русского народа», что эти фигуры на Урале в царские времена не могли производиться. Есть великолепные модели фабрик, мельниц, элеваторов, пароходов — названия их: «Имени Ленина», «Имени Карла Маркса» или «Чичерин», но посмотришь повнимательнее и увидишь: где-нибудь сбоку помечено самим автором — «исполнил инженер Замурлыцкий в 1909 г.».

И много-много чудесного, интересного и поучительного на выставке, но все это мы видели или на бывших «всероссийских» выставках или… в музеях, а то так и — на старой Нижегородской-Макарьевской ярмарке. Что же касается мехов, кож, кружев, парчей или других богатых вещей, то мы еще не забыли оконные выставки Кузнецкого моста времен прошлого десятилетия. Но каждая выставка должна иметь какой-нибудь «гвоздь». И тут он тоже есть: это — громадный портрет Ленина, сделанный из разноцветных садовых растений. Произведение, действительно, художественное и делающее честь какому-то итальянцу, чье имя значится в низу портрета (если не ошибаюсь, Бенжамини).

Лично я полюбовался плакатами Никулина, графическими воспроизведениями некоторых рисунков Кустодиева, громадными деревянными статуями Коненкова и искусством иконописцев из Палеха (так называемых владимирских богомазов), которые, когда их товар не в спросе, стали на деревянных изделиях кустарного набора (на шкатулках, блюдах, столиках и т. п.) изображать иллюстрации к сказкам или песням, и, таким образом, бывшая мученица великолепно сходит за красную девицу, пленившую целителя Пантелеймона, а ныне — лихача Кудрявича.

Был на выставке и иностранный отдел, ничем особенным нас не удививший (послали к нам — «на тебе, Боже, что нам негоже»). Зайдя там в уборную, я долго размышлял, кто к кому обращается с такой отчетливой просьбой: «С ногами не лазить». Иностранцы к нашему брату русскому невеже; иль мы к ним, просвещенным мореплавателям? В таких же учреждениях на территории русских экспонатов воспитательные плакаты смиренно просят посетителей соблюдать там «чистоту и вежливость».

Из вежливости к выставке, в общем, довольно симпатичной, я больше ничего про нее не скажу. Только разве еще две-три строчки. На экспонатах туркестанского плодоводства очень интересные названия: на одном яблоке «Император Александр», а на тыкве «Тайный советник». Подивишься, как могли сохранить такие наименования. Если тоже из вежливости, то к кому же, собственно?

С Японией ничего не вышло, в смысле помощи ей по случаю землетрясения. Пожертвования из советской России направляются туда для раздачи «только рабочим», а японское правительство заметило по поводу этого, что оно может принять пожертвования только в том случае, если «не будет никаких особых ограничений в способе распределения этих пожертвований».

Как будто в последних словах слышится опять «с ногами не лазить!». Не правда ли?

† 12-го октября н. ст. в Москве на Неглинном проезде произошла страшная катастрофа. Взорвался пороховой склад охотничьего магазина и произошел пожар. Разрушено несколько квартир в четырехэтажном доме. Погибших и раненых до ста человек.

4-го ноября у Никитских ворот открыт памятник К. А. Тимирязеву. Памятник из гранита. Может быть, постоит подольше, чем те памятники, которыми были испещрены все бульвары и площади (в 1918–1920 гг.) и от которых ничего теперь уже не осталось.

В Турции избран президентом республики Гази Мустафа Кемаль.

За всю осень в газетах только и читаешь, что о забастовках, выступлениях, развалах, дороговизне, голодных

бунтах, конфликтах и «борьбах», происходящих в западных странах. Коммунисты там призывают рабочих быть «готовыми к решительному выступлению», а пока что фашисты тут, фашисты там. Сам Берлин ожидает их нашествия со стороны Баварии. Министров-коммунистов в Саксонии подержали не долго. Явился имперский представитель и разогнал то правительство, в котором участвовали и коммунисты. То же самое ожидается и в Тюрингии. Бавария объявила свою самостоятельность. Пускай русские газеты и преувеличивают немецкие события, но там действительно беспокойно. Одно королевство тянет к монархизму, другое — к коммунизму; сам Бисмарк растерялся бы с таким политическим неравновесием. Настоящий глава германского правительства Штреземан хочет еще повоевать с фашистами и объявляет, что его правительство «имеет рейхсвер, полицию и пользуется поддержкой всего стремящегося к сохранению порядка населения». Во главе фашистских войск встал, между тем, известный генерал Фон-Дер-Гольц.

Червонец 7.650 р., газета 50 р., папиросы второго сорта 25 штук — 125 р., фунт голландского сыра 260 р., белого хлеба 80-100 р. Ах, да что тут переписывать, когда все идет хуже и хуже. За последние полмесяца я уже получил жалования 23 млрд. (вместе с сыном мы получим за этот месяц более 100 млрд.), а никак не могу собраться со средствами купить… железное ведро для воды.

31 дек. 1923 г./13 января 1924 г.Ведро все еще не куплено, и ищу покупателя на два вставных зуба с золотой коронкой. Надо бы, собственно, вставить еще шесть зубов, коих лишился в революционное время, но за благо рассудил пользоваться в остаток жизни своей остатками остальных 24-х зубов, т. е. не допускать в своих челюстях «искусственности». Может, и ведро купится благодаря такому героизму.

Двадцать четвертый год

Грядущий день расскажет то,

Чего не слушал бы никто…

Но в этом нет опасно рокового,

Со временем изменится оно:

Как гроздный сок ни бродит бестолково, —

Все выйдет под конец вино…

Что было дном — теперь вершина…

Гете, «Фауст», ч. 2

5/18 марта. Вот как долго не писал! Но это для того, чтобы окончательно отвыкнуть от записывания всего замечательного, что творится на земле с 19-го июля 1914 г. Слишком грандиозны эти события, чтобы мое перо увековечило их; я, как говорил Анатоль Франс, только лишь «обращаю минувшие беды в развлечение» для тех дней, когда мои внуки (если они будут) достигнут моего настоящего возраста.

Зима подходит к концу. Ее будут помнить как особенно студеную и многоснежную. Морозы доходили до 28° (в самой Москве), и в последние мартовские дни были еще по утрам 10-15-градусные морозы.

В Японии землетрясения без конца: 18-го января газеты сообщили, что опять было 50 подземных толчков, и оттого разрушено в Йокогаме 2.716 зданий, а в предместьях Токио — 10.000 зданий; погиб крейсер «Газа» водоизмещением 11.000 тонн, и, в общем, пострадали 22 города.

«Госпромцветмет» — это значит «государственная промышленность цветных металлов», и означает, что русский язык все более и более расцветает.

Сей високосный год принес советской России — сразу, в начале его — и ликования, и огорчения. Первые — по поводу признания Союза советских социалистических республик со стороны Англии, Греции, Италии, Швеции и множества других мелких стран. В Москву наехали послы, посланники разных «их величеств» — Калинин делает им в Кремле приемы, говорит приветственные речи, как какой-нибудь президент Французской республики, а наши «товарищи» заграничные послы перебираются в европейские посольские русские дворцы и, в свою очередь, представляются королям и правителям, уверяя их в советской дружбе и сморкаясь уже в платки, а не между пальцами, как в то время, когда у нас процветал «военный коммунизм».