Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)
Шрифт:
Прием
Из
– А помните, как Фадеев с «Ленты» загонял Шойгу с этой госдачей и бассейном? – спрашивает Женька.
– Ага, «никаких мертвых мы в больницах не видели», – захлебывается смехом Генка. – Кожугетыч сам, что ли, по больницам ходил?
– А как эта старая дура выступила! – Паша завязывает полотенце на манер платка и гундосит, изображая ту безумную тетку: – «Сергей, вы не знаете, где мой Володенька?» Кто ее придумал, Антон?
– Это Вадик, – улыбаюсь я, – он режиссировал.
Пашка берет со стола круглую картонную подставку под пивную кружку и пришлепывает ее на пиджак Вадика со словами:
– За проявленное во время съемок антиутопии «Метро-2007» мужество и героизм Вадим Даев награждается орденом Сутулова!
– Первой степени! – кричит в дымину пьяный Генка, воздев палец к потолку. – Первой степени! Это же додуматься нужно до такого!
– Ура-а-а-а! – кричим мы и дружно хохочем.
Все снова чокаются, выпивают, а я выхожу на балкон и закуриваю. Следом за мной выходит Вадик:
– Ну что? Думаешь про метро?
– Мы сегодня их обыграли. – Я пытаюсь выпустить несколько колец подряд, но они рассыпаются. – Интересно, как они ответят?
– Это уже не важно, – пристально смотрит на меня Вадим. – Ты вошел в историю.
Сначала я хочу как обычно ответить ему «мы все – команда» или «мы сделали это вместе», но, немного помедлив, просто говорю:
– Я знаю…
– Как думаешь, мы попадем в учебники по информационным технологиям? – продолжает Вадик.
– Вряд ли. Мы же отрицательные персонажи, – улыбаюсь я.
– Ну и что? Между прочим, в 1938 году журнал «Time» назвал Гитлера человеком года…
– Не знаю как «Time», а Родина нам это точно припомнит…
На улице, прежде чем сесть в машину, я решаю купить сигарет и воды и направляюсь в павильон, торгующий всякой всячиной. Я собирался открыть дверь павильона, когда меня окликнули:
– Антон Геннадьевич! – Голос окликнувшего звучал уверенно, он точно не обознался.
– Да! – Я медленно обернулся и увидел мужчину среднего роста в темно-синем костюме, белой рубашке и галстуке. Позади него стоял еще один,
– Здравствуйте. Прокатимся? – и улыбнулся одними глазами. То есть лицо его, ничем не примечательное, оставалось совершенно спокойным. И только в глубине холодных серых глаз зажегся зеленоватый огонек. Такой удивительной особенностью говорить глазами отличаются два типа существ на земле: породистые ротвейлеры и работники органов государственной безопасности.
– Куда кататься-то? Пробки кругом. – Я скользнул взглядом вниз и уставился в его галстук, украшенный чередующими друг друга красной, белой и голубой полосками.
– Да тут рядом. И потом, у меня хороший проездной. – Он залез во внутренний карман, достал бордовую ксиву с российским гербом и молниеносно, как фокусник, раскрыл ее у меня перед глазами, задержав ровно на две секунды. Прежде чем она снова исчезла, я успел разглядеть только фото и крупную надпись: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЛУЖАЩИЙ.
– Единый студенческий? – попытался пошутить я, понимая, что отказаться от вечернего променада с этим госслужащим мне не удастся.
– Практически. Садитесь в машину, – пригласил он меня жестом, не терпящим возражений.
Товарищ в сером открыл заднюю дверцу, я залез и увидел рядом еще одного пассажира, тоже в сером костюме.
– Добрый вечер, – поздоровался я. Пассажир глянул на меня и, не ответив, отвернулся. Человек в синем влез следом за мной, а стоявший на улице дылда уселся на переднем сиденье. Машина резко рванула на «разделительную» и понеслась в сторону Политехнического музея.
– Я могу позвонить? – спросил я у синего костюма.
– Антон Геннадьевич, ну что вы, в самом деле? Что это за звонок другу? Мы же не в «Кто хочет стать миллионером?» играем? – На этот раз он улыбнулся уголками рта и протянул мне раскрытую ладонь. Я вложил в нее телефон:
– А я думал, играем. Собрался отказаться отвечать на вопросы и взять деньги.
– Я так понимаю, Антон Геннадьевич… деньги вы уже взяли. Не так ли? – ответил синий костюм и пристально посмотрел на меня.
– Э… – затянул было я.
– Вы правы, это уже не имеет значения. – Он произнес это таким тоном, что я почувствовал, как у меня мокнет под мышками.
– Простите, с кем имею честь? – попытался я разрядить обстановку.
– Иванов, – сухо ответил он, – Иван Иванович.
– А…
– И мои коллеги тоже. Ивановы Иваны Ивановичи. Удобно, правда? Что-то еще хотите узнать?
Больше вопросов у меня не было. Я пытался успокоиться, но мысли у меня были самые черные. Интересно, думал я, суд будет? Или сразу ебнут? Нет, если бы хотели убить, вальнули бы на улице, а тут в машину посадили. А может, хотят продлить удовольствие? Сначала прочитают лекцию о преступлениях, совершенных мной против государства, а потом все-таки завалят? Нет, сейчас не тридцать седьмой. Значит, будет суд.