Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)

Минаев Сергей Сергеевич

– Милый, правда? – спросил Траляля.

Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.

– Так можно себе и голову отхрапеть! – заметил Труляля.

– Как бы он не простудился, – забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. – Ведь он лежит на сырой траве!

– Ему снится сон! –

сказал Траляля. – И как по-твоему, кто ему снится?

– Не знаю, – ответила Алиса. – Этого никто сказать не может.

– Ему снишься ты! – закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. – Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

– Там, где я и есть, конечно, – сказала Алиса.

– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением Траляля. – Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты ему просто снишься.

– Если Король вдруг проснется, – подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють! – потухнешь, как свеча!»

– Узнаете? – Черкасов закрыл книгу.

– Это… это «Алиса в Зазеркалье», – сказал я.

– Это сказка про пешку, которая стала королевой, ни разу за игру не разбудив спящего короля. – Он поставил книгу на полку и обернулся ко мне. – Вы любите английскую литературу?

– Не всю, – ответил я, чувствуя, что окончательно тупею.

– Надеюсь, Антон, после нашей беседы вы сделаете соответствующие выводы. Либо прекратите играть против правил, либо прекратите заниматься СМИ. Я ясно излагаю?

– Куда уж яснее.

– Тогда давайте на этом закончим. У меня к вам личная просьба. Передайте Вербицкому, что он, в силу возраста, должен понимать: Лондон не так уж далеко отсюда. В случае чего. Надеюсь, Антон, мое предупреждение заставит вас задуматься. Второго не будет.

– Может, передадите мне для него наглядное пособие? – усмехнулся я, показывая на плакаты. – А то, боюсь, не смогу передать это со всей суровой марксистской прямотой.

«Гердт» снял очки и начал протирать их тряпочкой, вытащенной из бокового кармана пиджака.

– Возьмите визиточку. Вдруг пригодится. Не дай бог, конечно, – сказал он после продолжительного молчания, протянул мне карточку, встал и пошел к выходу. За ним встали Черкасов и Иваныч.

– Проводи его, пожалуйста, – кивнул Черкасов Иванычу. – Надеюсь, Антон, вы дома сделаете работу над ошибками.

В лифте я достал из кармана визитку, которую дал мне «Гердт»:

Скуратовский Евгений Малютович

Эксперт

BASSMANN – Ooh yeah!

PRAVO Ltd

Судебные тяжбы

Правовая поддержка вашего бизнеса

Юридические консультации

Раздумывая, зачем она мне, я автоматически перевернул ее и прочел мелко набранное на обороте:

I will see you in far-off places

Прочел и тут же убрал в карман.

Дежурный мент выдал мне пластиковый пакет с надписью «Общепит», где я обнаружил свои вещи, мы с Иванычем вышли

на улицу, молча дошли до второго милицейского кордона, миновали его и остановились возле «Мерседеса».

– Ну, бывай, журналист.

– Вы, кстати, меня до дома не подбросите? Или до того места, откуда взяли?

– А ты заработал на такое такси-то? – Иваныч посмотрел на меня с плохо скрываемой неприязнью. Видимо, жалел, что меня не расстреляли.

– Понял. Не дурак. Стало быть, доеду сам. – Я кивнул и пошел в сторону Старой площади. Хлынул ливень, но у кафе «Прадо» всегда стоят таксисты, так что я не сильно вымок. Сев в первую же машину, я посулил за скорость тысячу рублей и уже через тридцать минут принимал душ в собственной ванной.

Властелин медиа

Июль 2007, Москва.

За восемь месяцев до выборов Президента РФ

Мы в комнате для переговоров, временно переоборудованной в кинозал. Позади всех сидит Вербицкий. На растянутом на стене экране рабочая версия фильма «Чья-то чужая нефть». Даже не документального, а, как сказано в титрах, «героико-публицистического эпоса». Минут тридцать шел рассказ о детстве, отрочестве и юности Ходорковского в пряничном стиле «когда был Миша маленький с кудрявой головой, он тоже лазил в валенках по вышке нефтяной». Затем – о становлении компании ЮКОС и превращении ее в Закрома. Реально, закадровый голос так и сказанул – «Они создали Закрома Родины». В тот момент, когда я собрался было зевнуть, началась жесть. Пошли кадры про арест.

Голос за кадром: «Как Прометей, он нес народу России свет свободы и либеральных ценностей. Он шел наперекор системе, высоко подняв голову. Он просто делал свою работу. А в это время за ним уже следили чьи-то злые глаза».

Камера показывает эти глаза в прорезях спецназовской маски. Следующий кадр – Михаил Ходорковский в образе Прометея, прикованного к скале. Его атлетичный торс перекрещен цепями, ноги закованы в кандалы. Он мудро и вместе с тем печально смотрит поверх очков куда-то на Восток. Туда, где рождаются заря и нефть. С наступлением темноты с той же стороны прилетает двуглавый орел, держащий в лапах скипетр и державу. Головы орла, как и полагается государственной птице, смотрят в разные стороны. Орел камнем падает с небес и двумя клювами яростно долбит печень Ходорковского, сжирая ее без остатка. Лапы орла попеременно охаживают Прометея по голове скипетром и державой.

– Мама родная! – хватаюсь я за виски. – Вадик, кто это снимал?

– Ну, так… паренек один, а что, не нравится? – обернулся Вадик в искреннем изумлении. – Что конкретно?

– Что ж он употребляет-то? Барбитураты? Нет… скорее, кислоту…

Голос за кадром: «За ночь печень регенерировалась и даже чуть увеличивалась в размерах. Если посмотреть на нее поближе (наезд), то под тонкой пленкой можно различить нефтяные вышки, капилляры нефтепроводов, новые перерабатывающие предприятия, сотни бензовозов и тысячи бензоколонок, заседания совета директоров и рост акций, увеличение EBITDA и выплаты дивидендов, хороших друзей и верных подчиненных, жарящих вместе шашлык в Нахабино, лицей для талантливых детей и региональные программы развития…»