Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)
Шрифт:
– Если коротко, то… понравилось. Много шероховатостей, вашего вечного цинизма, но… я так понимаю, без него уже и нельзя. В общем, проект одобряю. Развивайте. Но я хочу сказать не о том. Как вам известно, в воскресенье я прилетел из Лондона. Так вот. Отдельные персонажи из администрации президента выходили на связь с Лондоном.
– Ого! – вырвалось у Вадима.
– По моей информации, власть собирается предложить нам сценарий выборов, учитывающий интересы оппозиции. – Вербицкий отворачивается к окну и на несколько секунд замолкает. –
Не дожидаясь, пока он закончит, мы с Вадимом дружно аплодируем. Вербицкий царственно улыбается.
– Да, ребята, да. Мы их сдвинули. Я полагаю, они на грани истерики. Сами подумайте – общество разобщено, напугано, дестабилизировано, эмоционально перегружено… Что им остается делать? Нам бы еще один толчок, – Вербицкий комкает салфетку и щелбаном скидывает ее со стола, – и в пропасть. И тогда полная победа. В общем, нужен еще один проект… Есть мысли?
– Знаете, я тут на досуге размышлял, где их еще зацепить. – Вадим посмотрел сначала на меня, потом на Вербицкого. – И вот что мне пришло в голову. Социалка была – с Зайцевым и бомжами, экономика была – с банковским кризисом, хоррор был, – Вадим понизил тональность, – с метро. Сейчас фильм этот про Хайдера. Это же чисто идеологический ход, как правильно заметил Антон.
– Ага, – кивнул я, – идеология чистой воды.
– Да, – Вадим замешкался, будто собираясь с мыслями, – да. Правильно.
– Так что ты хотел предложить? – Вербицкий покрутил в руках чашку и поставил ее на блюдце.
– Все проекты, которые мы, начиная с февраля, реализовали, лежали в одной плоскости – внутренних событий. И реакция на них была прежде всего внутренних СМИ.
– Ты хочешь сказать, что мы недостаточно с западными поработали? (Ты, Вадик, хочешь бросить тень на меня как на главного идеолога? Взыграло ретивое?)
– Нет, Антон, не в том дело. Внутреннее поле мы уже вспахали, осталось внешнее.
– Работайте с фирмачами. – Вербицкий отворачивается. Кажется, он зевает. – Они же интересуются, что тут у нас происходит.
– Это верно. Но заставить западные СМИ серьезно отреагировать можно только затронув их среду обитания. Это должна быть реальная угроза.
– Ты думаешь, нам удастся уговорить Путина или Лаврова постучать по трибуне ботинком? – криво ухмыляюсь я.
– Я могу попытаться выйти на Лаврова, – улыбается Вербицкий, – только что он должен сказать, пристукивая башмаком? Войну США объявить?
Мы сдержанно смеемся. Вадим, как ни странно, тоже.
– Антон, помнишь встречу с твоим другом Никитой на Чистых прудах? – обращается ко мне Вадим.
– Ну… – при совмещении Чистых прудов с именем Никитоса у меня начинает ломить затылок, – в общих чертах. А что?
– Никита там двинул удачную мысль про страну в телевизоре, помнишь?
– Страна в телевизоре? Оригинально! – восклицает Вербицкий. – Это как «Городок
– Практически. Он предлагал показывать политиков, перерезающих ленточки на открытии несуществующих фабрик и заводов.
– И где мы будем строить первый завод или порт? – Я ловлю себя на мысли, что Вадик мне уже порядком надоел.
– Он еще говорил о маленькой военной инсценировке, – не обращает внимания на мои подколки Вадим. – О декорациях типа «Девятой роты»…
– Секундочку! – Вербицкий весь подбирается, как кот, готовый к прыжку. – А можно подробнее? С кем ты, Вадим, собираешься воевать?
– Я предлагаю организовать что-то вроде приграничного инцидента, Аркадий Яковлевич, – кивает в сторону телевизора Вадим. – Что-то вроде теракта в метро, только с прицелом на международный конфликт.
– С кем? – Я разглядываю стену напротив, понимая, о чем, скорее всего, пойдет речь. – Не с Китаем, случайно?
– Ну, полагаю, вариантов у нас не так уж много. – Вербицкий пристально смотрит на Вадика. – Вероятно, нам нужна маленькая гордая страна…
– Ясно… – Я рассматриваю свое запястье и думаю, что неплохо бы часы сменить. Может, купить «Seiko» пластмассовые? Хотя, конечно, это уже понты через край, я же не Абрамович. – На натуру поедем? Или Грузию будем в павильоне «Мосфильма» снимать?
– Я полагаю, снимать в России рискованно, – встает Вербицкий, – после известных событий. У меня неплохие контакты в Грузии, помогут. Вообще идея отличная.
– Гениальная идея. (Господи, как же ехать-то не хочется!) Вадим, а ты уже прикидывал даты реализации проекта?
– Август лучше всего, я полагаю. Во-первых, есть время для подготовки. А во-вторых, – Вадим смотрит в потолок, – во-вторых… в августе всегда что-то происходит, так? То лодка, то телебашня, то самолет… Это уже традиция.
– Да, действительно, почему бы нет? – словно спрашивает меня Вербицкий.
– Да я не против, господа. (Мне вот интересно, почему иных вопросов не возникает? И проект уже не надо согласовывать, даже «Мне нужно все обдумать» не говорится. Вы так нам доверяете, Аркадий Яковлевич? Или это просто головокружение от успехов?) Август – хороший месяц, я с Вадимом согласен.
Вадим улыбается с чувством полнейшего превосходства. Вероятно, он думает, что мое кресло теперь не так уж недосягаемо.
«Надо бы тебя в Москве оставить, друг мой, а то зарвешься», – думаю я. О чем думает Вербицкий, я не знаю. Может, о пенсии?
– Кто будет медиареагированием в Москве рулить, а кто поедет в Грузию на съемку? – нарушает тишину голос Вербицкого.
– Я мог бы уговорить поехать со мной съемочную группу CNN, – предлагаю я. – Вадим уже имеет опыт координации департаментов, «темник» я напишу.
– А ты уверен, что нам необходима западная съемочная группа? – пытается отыграться Вадим. – Может, просто передадим кассету, как с метро?