Дневник одного путешествия
Шрифт:
Что душу утомил мой долгий, трудный путь?
Тогда я захочу на миг остановиться
И с высоты холма направить взор назад--
И где-то закричит неведомая птица,
И ветер донесёт далёкий аромат...
И прошлое взлетит, как гордая орлица,
Над памяти гнездом, и яростный пожар
Охватит небосвод... Ко мне всё возвратится:
И счастье, и любовь, и слова чистый дар.
Коротко о себе
Кто
Я сам сейчас - как порванный карман:
Стихи и чувства - всё, что я хранил,-
Я растерял, я выронил, разбил...
Всё оттого, что мой хозяин - Бог -
Дал столько мне, что я нести не смог...
* * *
Ну, здравствуй, грусть. Суровая, скупая,
Ты будешь долго спутницей моей.
Я жил в раю, не узнавая рая,
Теперь я должен жить среди людей.
Меж строк моих до хруста сжато Время,
Оно пружиною напряжено,
Оно бунтует, борется со всеми,
Кто в этом мире младше, чем оно.
Слова, чтоб скомкать, положил я в руку,
Как чёрновик, и в этом был суров.
И наизусть я выучил Разлуку,
На языке Любви не зная слов.
Ты будешь гнать меня вперёд, всё дальше,
По нервам бить крапивою обид,
Но я смолчу. Ты не допустишь фальши
В том голосе моём, что - зазвучит.
Я поднимусь. Я стану тверже, крепче,
Как будто корку, с губ тоску сорву.
И я заговорю. И звуки речи
Вдруг возвратят мне детство наяву.
Ты, зрелость, проведёшь меня сквозь грозы,
Ты объяснишь, где прав я, где неправ,
Чтоб чёрные графитовые слезы
Вдруг просветлели, чистым словом став.
– - Порыв
Холодный снег. Серый луч рассвета.
Сквозь сон зевает мой серый дом.
И кашляет ветер,
Шершавый ветер,
Как будто чахоточный, за окном.
Уйти. Всё бросить.
Сбежать из плена.
В снегу забыться, едва дыша...
Слово жжёт губы ацетиленом,
В сосульку смёрзлась зимой душа...
Я долго ещё не найду покоя.
Я долго ещё не забуду грусть.
Я на рассвете
Своей щекою
К коре шершавой ещё прижмусь...
Я не сломаюсь.
Стерплю.
Не взвою.
Доверюсь совести, как суду...
Мертвым--покой, а живым--живое.
Себя забыв, я себя найду.
* * *
Мне тяжело. Прости
За всё моё нечаянное зло,
За то, что прямо в ад по бездорожью
Меня моё призванье завело.
Прости меня! Я мучил долго совесть,
Я сам себя и предал и распял,
И жизнь, как неконченую повесть,
Я через силу иногда писал.
Не может быть, чтоб были наглой ложью
Слова, ради которых я сгорал.
Не может быть, чтоб сердца тайной дрожью
Я не Тебя средь мрака привечал.
Но - объясни, как это получилось?
Я верил в правду больше, чем в Тебя,
И небеса на гнев сменили милость,
И я ослеп, свет солнечный любя.
Да, я - в аду. Горят душа и тело,
Пронизан болью остов бытия.
Но кажется, что нету мне предела,
Что я велик, как боль и смерть моя!
Я боль вселенной в сердце ощущаю,
И, может быть, Тебя - сквозь эту боль?
Лежит сквозь ад земной дорога к раю,
И в этом суть, земли и неба соль!
* * *
Мне надоело в чьей-то чуждой роли
Скользить весь век по острию ножа...
Что понял я из мук душевной боли?
Пожалуй, только то, что есть душа.
* * *
Я вырастаю из земного горя,
Как деревце живое из земли.
Ветвями вверх тянусь, с ветрами споря,
Но корни в горе накрепко вросли...
* * *
Не знаю, был ли щедр иль очень скуп я,
Но все утратил, кроме лишь греха.
И снова я с души снимаю струпья
Кроваво-острым черепком стиха...
* * *
Я на словах грешил, а не на деле,
Но получил я горестный урок:
Везде Господь - в стихе, в душе и в теле -
Горит, как незалеченный ожог.
Последняя молитва
О мой Господь, прости меня за всё!
Душа болит, она - Твоя рабыня;
Я мучаюсь, не ведая, что ныне
Последний дар Тебе преподнесен:
Я отдал всё, чем жил, на Твой алтарь:
Любовь, печаль, волненья, вдохновенье,
Но и грехи, и скорби, и сомненья -
Всему теперь хозяин Ты и Царь.
Все отмети, что чуждо здесь Тебе,
Но не отринь мою живую душу!...
И я Твоих велений не нарушу,
Когда скажу, что рос с собой в борьбе.
С собою я боролся, не с Тобой,
И лишь свою терзал и мучил низость;
Себе бросал безумный, гордый вызов,