Дневник одного путешествия
Шрифт:
Закат истории
Горит закат - огромный, безграничный -
Над садом, над умолкнувшей землёй.
Лишь изредка прозрачный голос птичий
Тревожит мой незыблемый покой.
И далеко до бурь, до буйств стихии,
И тишина здесь бродит, как вино,
И кажется, незыблем сон России,
И кажется, что я и мир - одно.
Но жизнь - война. Воюют день и вечер,
Трава и
Воюют люди. Злобы человечьей,
Быть может, станем жертвой я и ты.
И застучат тревожно пулемёты,
Над головами пули засвистят,
И новых бед, смертей водовороты
Разрушат жизни множества солдат.
И, может быть, в бою, в своих кочевьях,
Средь свиста пуль и грома пушек я
Услышу крик Земли, мольбу деревьев,
Трагическое пенье соловья.
И я замру. И вспомню всё, что прожил.
Забьётся пульсом жилка у виска.
Я ощущу вдруг явственно, до дрожи,
Как жизнь прекрасна, как жизнь далека.
Прильну к земле. Врасту в живую глину
И в Жизнь врасту...Удар. Жестокий взрыв.
Харкотина картечи грянет в спину.
Паденье. Тьма. Я жив? Я жив... Я жив!
Кровавым ртом, кровавыми ногтями
Вцеплюсь я в землю. Жить. Молчать. Терпеть...
Но вспыхнет вдруг вдали, над небесами,
Звезда Полынь, что озаряет смерть.
И я в своей груди увижу Солнце -
Огромный круг - и в нём людей, себя...
И всё прощу. И выпью жизнь до донца.
Я жил. Я пел. Я ухожу, любя.
И надо мной в малиновом просторе
Горит, горит Истории закат,
И сотни душ, забыв земное горе,
На небо с замиранием глядят.
И надо мной, над смертью, над Землёю,
Над полем, где колышется трава,
Где майская листва дрожит от зноя,
Где, как и прежде, молодость жива,
Раздастся песня птиц, светил, растений,
И люди голоса свои сольют,
И в небесах зажжётся в миг весенний
Бессмертных звёзд торжественный салют.
Письмо в военном музее
Я воевал. Я был убит в сраженье.
И все, что сохранилось от меня,-
Одно письмо, что я писал в смятенье,
В землянке, у горящего огня...
Теперь письмо заключено в музее.
Душа лежит недвижно под стеклом,
Стоят подолгу люди перед нею,
Не зная, что произошло потом...
А я теперь-никто, я-призрак, атом.
Не знал я на планете похорон.
Лишь память треугольником помятым
Летит, летит сквозь глубину времен...
Памятник неизвестному солдату
Я - памятник, стоящий над могилой.
Ко
Я вечен, полон неподвижной силы,
А человек со мной в сравненье - тень.
А подо мной -- солдат. Он неизвестен.
Я знаменит. Он мёртв. Бессмертен я.
Но плачут - по нему. Слагают песни.
Но каменная грусть- судьба моя...
Но я хочу ожить, освободиться,
Как дерево, корнями прорасти,
К тому, кто подо мной лежит, пробиться,
Сказать ему: прости! Прости! Прости!
Хотел бы я своей рукой большою
Его поднять, одолевая смерть,
Завидуя гранитною душою
Тому, кто может жить и умереть.
Россия под наркозом
Зуб легко обезболить наркозом,
А затем вырвать с корнем, навек.
Душу рвут точно так же, бесслёзно,
Чтоб всю жизнь не страдал человек.
Но был найден давно самый сильный,
Самый быстрый и легкий наркоз:
Обезболить развратом Россию
И, как зуб, вырвать -- быстро, без слёз...
Заложник в Беслане
Невзрачный, растрёпанный, смелый,
С портфелем набитым в руках,
Он, как у доски, под расстрелом
Стоит, подавляя свой страх.
Конечно, все это жестоко--
Он сможет, тая в сердце грусть,
Из жизни уйти, как с урока,
И выучить смерть наизусть...
Он дерзко ещё улыбнётся,
Чтоб смехом беду побороть--
И пулею вечность ворвётся
В ещё беспокойную плоть.
И всё. На груди его - рана.
Он падает на пол в крови.
И выпадет вдруг из кармана
Записка в стихах о любви...
– - Кризис
Мы тоже дети страшных лет России...
В.Высоцкий
Я в жизни шёл всё время по прямой
И вот в конце пути дошёл до точки...
Душа, заговори! Воскресни! Пой,
И души пусть рифмуются, как строчки!
Я был лишь осторожен, но не смел
И в этой жизни понял очень мало:
"Норд-Ост" в мой день рожденья прогремел,
Беслан уроком был, что прогулял я.
В истории объявлен был антракт
В Миллениум, и в вечной суматохе
Я воду Леты пил на брудершафт
С родной страной, с грядущею эпохой.