Дневник одного путешествия
Шрифт:
И кажется, что был заворожён
Огромный дивный мир салюта громом,
И Бог--жилец, что выше этажом,
И ад--котельная под общим домом...
Но кризис ждал. Ответит за грехи
Душа - пчела, что выпустила жало.
Теперь пиши, черкай свои стихи
В Господней книге человечьих жалоб!
И вот сердца, как рюмки, стали биться
И стал суров к нам двадцать первый век,
Из колеса истории, как
Моя душа упала в грязный снег...
* * *
Жили-были, ели, пили,
Верили в любовь.
Из картона шили крылья.
Проливали кровь.
Расставались и встречались,
Мучились сполна.
Счастья истребили завязь...
Дальше - тишина.
Побеждали. Пропадали.
Падали с небес.
В смене радостей-печалей
Жизни смысл исчез.
Ну, и что ж, - так даже лучше,
Пей, дружок, до дна!
Вдруг - во тьму взглянули с кручи...
Дальше - тишина.
Волновались, ошибались,
Чиркали стихи.
При своей беде остались,
А к чужой - глухи.
Вновь зовут остатки пыла,
Вновь пришла весна...
Жизни нет. Любовь остыла.
Дальше - тишина.
Летела пуля
Летела пуля... Сквозь огонь, сквозь битву
Она промчалась, зла и горяча,
Земля горела, древнюю молитву
Губами опаленными шепча.
И Вечность, словно пуля, вдруг врывалась
В живую и трепещущую плоть -
И мрак. И смерть. И жизнь бойца кончалась.
И слёзы тучей утирал Господь...
Хотели жить мы жизнью настоящей-
И вот она! И вот он, вечный бой,
Где люди кровью умывались чаще,
Чем чистой родниковою водой...
А пуля мчалась...Пуля, хоть и дура,
Умнее тех, кто выпустил её.
Когда Весну мы осаждали штурмом,
Она свершала торжество своё...
И пуля, что направлена в поэта,
Чтобы его убить наверняка,
От песни отскочила рикошетом
И полетела грозно сквозь века...
Летела пуля сквозь века, нетленна.
Ей непонятно наше бытиё...
Земля-дробина в глубине Вселенной
Летит, кружась... И кто же - цель её?
Свеча за Россию
Он ехал по извилистой дороге
Среди аулов горных в темноте.
Сырой туман навеивал тревогу,
И он курил и сплевывал под ноги,
И взор тонул в небесной пустоте.
Он воевал. Он знал, что это нужно,
Но вот кому - сказать бы он не смог.
Судьба
Где в центре - родина, покой и дружба,
А по краям - война, чужбина, рок.
А он мечтал лечить детей в деревне,
Где был рожден, где травы до колен,
Где средь цветов стоит домишко древний,
Где мама ждет, где песни всех напевней,
Где нас хранит тепло родимых стен.
Он ехал в край, огнём сожженный, жуткий,
Оставив след колёс живой строкой,
Курил, и папироса-самокрутка
Мерцала, как свеча, что через сутки
Поставит мать ему - за упокой...
Жертвы лихолетья
Нам профессией стало - терпеть...
Остальному, увы, разучились.
И косила нас скука - не смерть.
В душах, как и за окнами,- стылость.
Но, устав от тревог и забот,
Мы сидели порой на привале,
И душа проступала, как пот,
И платком мы её вытирали.
Мы могли голодать, холодать,
На безденежье были в обиде,
Но мы грудь не могли раскопать,
Чтобы золото сердца увидеть.
Но, как десны ребенка, могилы
Припухали, чтоб позже из них
Проросла, свежей полная силы,
Мудрость, всех драгоценнее книг...
Круг третий. Смерть
Над пропастью во ржи
Затягивает глубина
Над пропастью во ржи...
Олег Чертов
Тревожит душу соловей
Над пропастью во ржи.
И песня льётся - от ветвей
До золотой межи.
И в грозных небесах ночных
Над пропастью во ржи
Мелькают лица, взоры, сны,
Мелькают миражи.
Два раза в жизни в том краю
Дано нам побывать, -
Чтоб отыскать стезю свою,
Чтоб кротко потерять.
Все тропки знаем наизусть
Над пропастью во ржи:
Здесь не отнять уста от уст
И душу - от души.
Здесь - я люблю. Здесь я - любим.
Но здесь ночной порой
Из пропасти струится дым,
Коварный, горький, злой...
Кладут морщины на лицо
Равно и плач, и смех,
А тот, что мнит себя ловцом, -
Тот к бездне ближе всех.