Дневник одного путешествия
Шрифт:
Себя - врага - сражал, бросаясь в бой.
Весь этот ад борьбы, что жил во мне,
Да будет людям отдан в назиданье,
Чтоб все - и озаренья, и страданье -
Несчастным пользу принесло вполне.
Молитвенный распев произнесён.
Но я хочу сказать еще, Сладчайший,
Что я к Тебе прильну, как к жизни чаше.
О мой Господь, прости меня за всё!...
* * *
Родиться
Ведь это просто легкая случайность.
Сбежало небо, словно молоко,
И чернота меж звезд необычайна.
Не брось меня, - пусть ты и далеко,
Дари мне свет, - пусть это невозможно...
Родиться человеком так легко,
А человеком умереть так сложно...
* * *
– Земная жизнь - прозренья, смех и слёзы,
Дороги без начала и конца,
Любовь, беда, весны бессмертной грозы
И нежный свет любимого лица -
Кровоточат, как сердце птицы пленной,
Как боль души, прикованной к вселенной,
И в небе пустоту находит взор,
И падает звезда в немой простор.
– Да, это всё - не ложь. Проходят вёсны,
Душа не видит родственных сердец.
Но смерть, как жизнь, сметётся силой грозной,
Небытию, как жизни, есть конец.
И разум, беспристрастный и глубокий,
Отметит всё и всё благословит -
И боль, и свет, и звук строки высокой,
И ветвь, и плод, и пепел, и гранит.
– - Дневники ада
Круг первый. Город
Взгляд из окна
За окошком, узорным с мороза,
Еле-еле сегодня видна
Нашей жизни привычная проза:
Двор, дорога--в квадрате окна.
Двор пустует. Дорога безлюдна.
Грязен мокрый истоптанный снег.
Мусор, прах... Так невзрачно и трудно
В этом мире живёт человек!
Стены дома грязны. И печальны
Даже ветви кустов... Тишина.
И навязчиво, грубо, нахально
Вписан хаос в квадраты окна.
Мир в квадрате. В какую же степень
Возвести надо мысль или речь,
Чтоб не жить так бессмысленно слепо,
Чтобы корень из мира извлечь?
Улыбка старой Евы
Я не ищу сюжета для напевов.
Подумается вдруг: как жизнь добра!-
И взглянет вслед с улыбкой старой Евы
Старушка из соседнего двора.
Ее печаль взлелеяна веками.
Была когда-то детками
Но старший смотрит зло, как будто Каин,
Глотая жадно пиво из горла.
Тысячелетья не оставят мету
На вечности, напевом сжатой в час...
На чёрном небе Авель плачет светом,
Лучи роняя вниз из звёздных глаз.
Дворник
Весна пришла. Снега повсюду тают.
Весь мир в порядок привести пора!
И дворник вновь Россию подметает
И зиму выметает со двора.
А если взглянет вверх среди работы,
Увидит в грязных тучах небосвод,
То на метле он, как на самолете,
Взлетит и наше небо подметет!
Но, вопреки надежде и тревоге,
К земле придавлен тяжестью труда,
Он смотрит чаще вниз, под наши ноги...
Но, если вверх он взглянет иногда!...
Ребё нок в приюте
Взор грустных глаз.
Смущённый, грязный вид.
Шрам на руке, на прежде нежной коже...
Он - апельсин, что яблоне привит:
Прижиться здесь, в детдоме, он не сможет...
Кто виноват? Отец? Ребенок? Бог?
Мальчишка смотрит ввысь без укоризны,
Но шрам, что на ладонь - и душу!
– лег,
Перечеркнул узоры линий жизни...
Ночь бедняка
Устать. Как в смерть, как в землю вечную,
Упасть в помятую постель,
Боль ощущая бесконечную,
Тоску, тяжелый, горький хмель.
И слушать, как среди молчания
Жужжит комар ночь напролёт,
Посередине мироздания
Он зуммер свой тоскливый шлёт.
И вдруг очнуться - пусть не полностью.
Как заключенный, в тишине
Вперед три шага сделать полночью,
Пять--в сторону и три--к стене.
Вперед. Назад. Душа измотана.
Чужие повторять стихи.
И улыбнуться. Вечность--вот она!
Каморка. Затхлость. Пауки...
А утром, не проснувшись полностью,
Забыв, что значит благодать,
Глаза продрав, с больною совестью
Вновь за чекушкой побежать...
Бродяга
Он снова под моим окном идёт -
Бродяга, что прижился на помойке
Через квартал. Походкою нестойкой
Он переходит улицу, и вот -
В его руках магический кристалл