Дневник. Том 2

де Гонкур Эдмон

в окрестностях Военной школы. Никто никогда не узнает, как

дорого стоили нам, — при нашей врожденной робости, при том,

что находиться среди плебса для нас всегда было чистой му

кой, при нашем отвращении к сброду, — эти низменные и урод

ливые документы, из которых мы строим наши книги. Деятель

ность добросовестного полицейского агента из «народного» ро

мана — это самое что ни на есть омерзительное занятие для

человека, являющегося аристократом по всему

складу своего

существа.

206

Но исходящий от этого особого мира соблазн новизны, имею

щий нечто общее с привлекательностью неисследованных

стран для путешественника, а затем — и довольно скоро —

напряженность чувств, обилие наблюдений, подмеченных черто

чек, усилия памяти, игра ощущений, интенсивная безостано

вочная работа ума, выслеживающего истину, — все это опья

няет наблюдателя, лишает его хладнокровия и, приводя в

какое-то лихорадочное состояние, заставляет забывать о жесто

кой неприглядности и отвратительности самого предмета на

блюдения.

Пятница, 27 августа.

Издатели ссорятся из-за наших романов! И Лемерр и Шар-

пантье одновременно выпускают их в двух разных изданиях.

Мне до сего времени так не везло, что я чуть ли не испытываю

страх от этой неслыханной в моей жизни удачи; мне как будто

неясно послышался первый удар колокола на моих похоронах.

Четверг, 9 сентября.

Иногда я говорю себе: надо относиться к жизни с презре

нием, какого она заслуживает со стороны человека, поднимаю

щегося над средним уровнем. В связи с угрожающим мне разо

рением не следует думать ни о чем, кроме того, что оно предо

ставит мне возможность наблюдений над адвокатами, над су

дебными исполнителями; любые несчастья, если они не лишают

меня последнего куска хлеба, я должен рассматривать лишь

как подспорье для литературной работы.

Я внушаю это себе; но вопреки самоубеждению в необходи

мости такого сверхчеловеческого безразличия, мною овладевает

мещанский страх перед жизнью стесненной и лишенной вся

ких радостей.

Понедельник, 13 сентября.

Сегодня вечером, изгнанный запахом свежей краски из

нижних комнат моего дома, я перед пустой кроватью моего

брата рассматривал проспект его офортов *, только что полу

ченный мною от Клэ. Поразительна превратность жизненных

обстоятельств! При жизни бедного мальчика мастера иглы не

скупились на обескураживающие похвалы, на иронические

улыбки и даже на откровенно презрительные суждения о его

офортах, и, конечно, ему и

в голову не приходило, что совсем

207

скоро после его смерти из них будет составлена одна из пре

краснейших книг, изданных в память скончавшихся офорти

стов.

Вторник, 14 сентября.

Отъезд из Парижа в Бар-на-Сене.

Уезжаю туда с чувством радости от того, что вырвался из

своего одиночества, которое в этом месяце удручало меня так,

как никогда прежде.

Бар-на-Сене, среда, 29 сентября.

В мастеровых, имеющих дело со сложными механизмами,

есть что-то странное, гофманическое.

Я уже высказывал когда-то это замечание по поводу на

стройщиков роялей. А сегодня ко мне является бильярдный ма

стер — старичок с чемоданчиком в руках, в застегнутом на все

пуговицы поношенном сюртуке, который висит как па палке на

его высохшем дрожащем теле; у него сморщенное от старости

личико, вроде тех, что вырезают на ручках зонтиков, и большие

серые потухшие глаза. Внезапно мой старик сбрасывает с себя

сюртук, надевает белую блузу, берет в свои жилистые руки же

лезный брус, напрягает мускулы и ломает, как спички, попе

речины упаковочного ящика. Он представляется мне каким-то

Голиафом, этот человек с бугристым носом неаполитанского мо

наха, с устрашающими, дьяволическими глазами jettatore 1.

Пятница, 15 октября.

Я снова в Париже, и охвачен невероятной ленью — неохота

сдвинуться с места, выйти куда-нибудь. Меня нисколько не ин

тересуют те три или четыре книги с моим именем на заглавном

листе, которые в настоящее время печатаются или перепеча¬

тываются наново. Курить, рассеянно глядя на окружающее, —

в этом, пожалуй, сейчас вся цель моего существования.

Среда, 27 октября.

Вот буквально слова, сказанные Радовицем, famulus'oм 2

Бисмарка, герцогу Гонто-Бирону, когда прошлым летом по

следний спросил его о намерениях его хозяина: «Исходя из со-

1 Колдуна ( итал., неаполит. диалект. ) .

2 Прислужником ( лат. ) .

208

ображений человеколюбивых, христианских и политических,